Логика и практика единого. Интеллектуальная авантюра I-II - Игорь Калинаускас Страница 53

Человек старается уничтожить будущее, превратив его:

• в желания: «хочу, чтоб так было»,

• в гарантии: «хочу гарантии, что если я сделаю то-то и то-то, то я получу то-то и то-то»,

• в ожидания, когда человек говорит одно, но ожидает другое, в чем он может даже себе не признаваться…

Оптимист от пессимиста отличается тем, что у оптимиста преобладает желаемое, а у пессимиста – ожидаемое. Но и те и другие хотят гарантий. И даже при патологической адаптации личности, когда невозможно в силу тех или иных причин построить модель гарантированного будущего со знаком «плюс», а только со знаком «минус», все равно оно должно быть гарантированное, то есть максимально предсказуемое.

Наше мышление (то, что мы называем «думать») есть бесконечная возня с будущим. И поэтому никто настоящего не воспринимает. Понятно, что я утрирую. Но в принципе, если говорить о каких-то взаимоотношениях с жизнью, то жизнь устроена так, что максимальная предсказуемость как основной закон общежития отражается в нашем мышлении. Поскольку НАШЕ мышление – это коллективное мышление. Ничего персонального в нем практически нет. В том, что обычно люди называют «я думаю». Опять же, утрирую.

И естественно, события, которые с нами происходят, оцениваются по соответствию или несоответствию имеющейся модели будущего. Поэтому, когда человек задает вопрос, он уже, как правило, знает ответ. И спрашивает не для того, чтобы узнать, а для того, чтобы получить подтверждение, что его ответ правильный. Но он и будет правильным, потому что гарантированное будущее в большинстве случаев среднестатистическое.

За счет этого механизма человек вписывается в систему коллективных ожиданий. И таким образом ликвидирует будущее как реальность, и, что самое печальное, события оцениваются по модели будущего. Даже если это неожиданное событие, все равно человек инстинктивно скажет: «Я так и знал, я так и чувствовал, так и должно было случиться, потому что, если я не знал, не чувствовал и случиться должно было не так, тогда я оказываюсь сам с собой без Мы». Вот то, что обычно называется «думать».

Но поскольку «Я» есть у всех, только у одних оно прикреплено к личности (в основном), у других – к душе, у третьих – к биоприроде, но оно есть, поэтому кроме описанного способа псевдодумания есть еще и работа сознания. Сознание – некая загадочная штуковина, в которую входят: сверхсознание, подсознание, бессознательное, память. Память, когда дело касается персонального человека, – это его память. Память выделяют оперативную, долговременную, кратковременную – аналогично подразделения сознания. То есть когда мы говорим «сознание», то мы обычно подразумеваем нечто происходящее с памятью – в отличие от мышления память представляет для нас прошлое. То, что в быту принято называть «опыт».

Естественно, каждый человек склонен считать, что его опыт исчерпывает всеобщий опыт, потому что он все равно есть Мы, а не Я. Но в автобиографиях, некоторых эмоциональных происшествиях и т. д. человек прошлое приписывает себе, а не коллективу. То есть психологически прошлое единично. Таким образом, самоидентификация (ощущение себя собой) вне Мы в норме полностью зависит от прошлого и ваших отношений с ним.

Когда прошлое в силу каких-то причин расходится с будущим, которое на самом деле заменяет нам настоящее, тогда происходит самое удивительное, на что способен человек, – корректировка прошлого. То есть некоторые факты прошлого вытесняются, на их место ставятся выдуманные, фантастические факты, и человек осваивает эти выдуманные факты как реальные. Спустя некоторое время он уже говорит об этом как о случившемся, как о реальном своем прошлом. Хотя борьба за прошлое – это самое бесполезное занятие из всех бесполезных занятий.

Но это не совсем так, ибо процесс согласования между будущим (как элементом мышления) и прошлым (как элементом памяти) и есть момент осознавания. То есть будущее желаемое, ожидаемое или гарантированное соотносится с прошлым. Вот почему наши иллюзии так реальны, и иногда даже более реальны, чем реальность, потому что они наши. Это согласование дает человеку возможность ощущать себя непрерывно существующим. Мы знаем много художественных произведений, посвященных кратковременной потере памяти: какой-то кусок вытеснился, и сюжет развивается по сценарию: вспомнить все – вспомнить почти все, не вспоминать ничего и т. д.

Итак, то, что люди обычно называют осознаванием, – это согласование между мышлением, которое напрямую связано с потребностями, и сознанием, которое напрямую связано с памятью. Вот такую картинку мы имеем на уровне персоны. Как мы видим, у такого человека нет реального настоящего, и нет реального будущего, и очень часто нет реального прошлого, потому что оно незаметно для него самого уже перетасовано так, чтобы согласовываться с будущим.

Но есть еще одна удивительная совершенно вещь, связанная с наличием во внутреннем мире Я, – это рефлексия или так называемый (в текстах) наблюдатель.

Есть два вида рефлексии. Вовлеченная рефлексия – это когда вместе с наблюдением идет процесс оценивания. Человек сам выставляет себе оценки – либо по ходу события, либо (опять же) в прошлом. Оценки всегда построены на сравнении, ведь нет сравнения – нет и оценки. Человек сравнивает себя с другими людьми и на основании этого оценивает, то есть оценки – это всегда Мы.

Нулевая рефлексия обеспечивается возможностью сформировать такую психологическую метаконструкцию, как «невключенный наблюдатель», безоценочный.

У нас есть тот, кто всегда все видит, – невключенный наблюдатель, – поэтому мы всегда все знаем про себя, знаем абсолютно точно, но поскольку это невключенный наблюдатель, это знание не включено в наше самовосприятие. И практически работа над ясным видением – это использование невключенного наблюдателя для перехода к субъекту. Разнообразные ситуации, в том числе лабораторные, показывают, что человек очень точно все знает про себя. Очень точно. Но это знание, полученное от невключенного наблюдателя, человек не пропускает в осознавание, в активную оперативную память, оно сразу уходит в базовую память. Но оно есть. И именно поэтому невключенный наблюдатель и используется как отправная точка в осознавании, что это дает возможность просто видеть себя, не оценивая, не сравнивая, просто видеть – безоценочно, без всякой коммерческой пользы.

Это то, что может сделать персона по пути к сдаче власти субъекту. Безоценочный наблюдатель просто смотрит и видит, то есть в нем сочетаются качества наблюдателя и состояние созерцания, только в данном случае созерцание направлено на себя (так называемого «себя»). И когда оно безоценочно, вы можете сами прийти ко всем тем умозаключениям (в такой формулировке или другой – это не имеет значения), к которым пришел я. Это плоды безоценочного наблюдения.

Собственно говоря, именно безоценочный наблюдатель является идеалом так называемого научного подхода. То есть вы, никак не оценивая, просто регистрируете события внутренней жизни и внешней жизни. Но при безоценочном наблюдении манипуляции с прошлым невозможны, а значит, не возникает необходимости манипулировать (чтобы соотнести прошлое с будущим) со своими моделями будущего. Так появляется мотивация развития, так появляется самодисциплина, самовоспитание и прочие все «само».