Невидимая горилла, или История о том, как обманчива наша интуиция - Даниэл Саймонс Страница 53

32-летний Брайан Хантер заработал в 2005 году не менее 75 млн долларов. Он работал в хедж-фонде Гринвича (штат Коннектикут) под названием Amaranth Advisors, он осуществлял для него операции с фьючерсными контрактами на энергоносители, в основном на природный газ. Его торговая стратегия заключалась в спекуляции на будущей стоимости газа путем купли и продажи опционов. Летом 2005 года, когда газ продавался по 7–9 долларов за миллион британских тепловых единиц, он предсказал, что к началу осени цены значительно повысятся. Поэтому он приобрел большое количество дешевых опционов, рассчитывая продать их по 12 долларов, хотя в то время такая цена казалась непомерно высокой. Когда в конце лета ураганы «Катрин», «Рита» и «Вильма» разрушили нефтяные платформы и нефтеперерабатывающие заводы по всему побережью Мексиканского залива, цены взлетели выше 13 долларов. Опционы Хантера, стоимость которых первоначально была завышена, неожиданно оказались очень ценным активом. С помощью таких операций Хантер только в этом году заработал для Amaranth и его инвесторов более 1 млрд долларов.

К августу следующего года Хантер и его коллеги увеличили прибыль до 2 млрд долларов. В декабре прошлого года цены на газ достигли максимального уровня после урагана «Катрин» — 15 долларов, но после этого начали снижаться. Предполагая, что цены вскоре развернутся и пойдут вверх, Хантер решил еще раз сыграть на повышение. Но вместо этого стоимость опустилась ниже 5 долларов. За одну сентябрьскую неделю Хантер потерял на торгах 5 млрд долларов, примерно половину всех активов Amaranth. После того как общие потери составили около 6,5 млрд долларов, фонд был вынужден объявить о ликвидации. На тот момент эта сумма стала крупнейшим убытком в истории биржевых торгов, о котором сообщалось публично.

Какую же ошибку допустила Amaranth? Брайан Хантер и другие сотрудники компании явно переоценили знание среды, в которой они действовали (рынки энергоресурсов). Учредитель Amaranth, Ник Маоунис, считал, что Хантер «отлично управляет рисками, держа все под контролем и тщательно просчитывая». Однако успех Хантера был связан не только с хорошим пониманием рынка, но и во многом он стал возможен благодаря непредсказуемым событиям вроде ураганов. Незадолго до краха Хантер даже сказал себе: «Каждый раз, когда вы думаете, что знаете о том, как поведут себя эти рынки, что-нибудь обязательно случится». Однако риск, видимо, не был просчитан, и Хантер не до конца учел непредсказуемость рынка энергоносителей. Мало того, ранее в своей карьере он уже совершал подобную ошибку, когда в течение одной декабрьской недели 2003 года Deutsche Bank потерял по его вине 51 млн долларов в результате «беспрецедентного и непредсказуемого скачка цен на газ» [168].

На протяжении существования финансовых рынков инвесторы создавали различные теории, объясняющие причины роста или падения стоимости тех или иных активов, а некоторые авторы предлагали простые стратегии на базе этих моделей. Теория Доу, изложенная в конце XIX века в ряде публикаций Чарльза Доу, учредителя журнала Wall Street Journal, исходит из того, что инвесторы могут предсказывать вероятность дальнейшего роста акций промышленных компаний на основе аналогичного увеличения стоимости акций транспортных компаний. Согласно теории Nifty Fifty, распространенной в 1960-х и начале 1970-х годов, пятьдесят крупнейших многонациональных корпораций, зарегистрированных на Нью-Йоркской фондовой бирже, всегда демонстрируют максимальные темпы роста, поэтому приобретение их акций является наиболее выгодным и, благодаря крупным размерам компаний, безопасным вложением. В 1990-х годах появились модели Dogs of the Dow(«Собаки Доу») и Foolish Four («Дурацкая четверка»), согласно которым стоит в определенных пропорциях приобретать акции, входящие в индекс DowJones Industrial Average и имеющие максимальное соотношение «дивиденд/цена акции» [169].

Подобно авиамодели, в которой оставляют лишь несколько ключевых характеристик настоящего самолета, опуская все остальные детали, каждая из этих теорий является упрощенной моделью поведения финансовых рынков: они сводят сложную систему к простому виду, чтобы инвесторы могли использовать ее при принятии решений. В отличие от моделей фондовых рынков большинство моделей, которые мы используем в повседневной жизни, не имеют формального выражения. Практически все паттерны поведения основаны на неявных предположениях о факторах, определяющих наши действия. Даже когда мы спускаемся по лестнице, наш мозг автоматически формирует и постоянно обновляет модель окружающей обстановки, задавая с ее помощью усилие и направление движения ног. И лишь в случае сбоя мы узнаем о существовании этой модели — например, когда полагаем, что до конца лестницы остается еще одна ступенька, и вдруг неожиданно чувствуем, как наша нога, не находя пространства, с глухим стуком опускается на пол.