Дао Блаженств - Александр Матяш Страница 51

Д: Почему «здравым ограничением»? То есть за одно око только одно око, а не больше?

А: Да. Чтобы не происходило того, что выражено в словах императрицы Цы Си [33]: «Кто мне испортит настроение хоть раз, тому я испорчу настроение на всю оставшуюся жизнь».

Д: Как интересно: нами это воспринимается совсем не так, как это воспринималось древними.

А: Из смысла, заключенного в этом иероглифе следует, что если мы на кого-то злимся, мы поселяем злость в своей душе. Итак, самое первое, что в нас возникает, когда нас бьют по щеке (когда нас обижают), – это почти не осознаваемая нами мысль о том, как мы выглядим в глазах другого (обидчика). Или: как мы должны выглядеть в глазах другого, чтобы нас так ударили. И другому приписывается пренебрежение, гордыня, жажда нас унизить и прочее. Далее, следующим этапом происходит сравнение того образа, которым, как мы считаем, нас видит другой, с тем образом, которым нам бы хотелось, чтобы он нас видел.

М: Получается, что реальности тут вообще нет.

А: Совершенно верно, Рита. Так работают бессознательные эговые механизмы.

Д: А реальность – это когда мы видим, из чего он нас ударяет?

А: Да. Когда мы видим его состояние. Но у того, кто обижается, контакта с этой реальностью нет даже в помине, потому что первый момент со вторым связаны очень тесно. Я разделил их условно. В реальности, происходящей внутри нас, они практически не разделены. Наша эговая самооценка, то, какими бы мы хотели выглядеть в глазах других, занимает активную, агрессивную позицию внутри нас. Она активно распространяет себя во все слои нашей души вплоть до самых глубоких и тонких. Ударили нас по щеке, и пока искры из глаз сыпятся – внутри уже активнейшим образом происходит эта работа: я такой классный, а со мной так обошлись, они же меня ни в грош не ставят…. Значит, что с ними надо сделать, чтобы они опомнились и впредь вели себя уважительно?

У: А на что сильнее реакция: когда нам говорят правду, которую мы не хотим знать, или когда на нас заведомо клевещут?

А: Представь себе, Уля, что ты идешь мимо песочницы, где играют трехлетние дети. И вдруг встает девочка и, показывая на тебя пальцем, говорит: «А эта тетя у меня лопатку украла!» Что ты при этом чувствуешь?

У: Недоумение. Смешно даже…

А: А теперь представь себе, что тебя на работе вызывает директор и говорит: «У нас такое подозрение, что вы вытащили кошелек из сумки нашего коллеги». Что ты чувствуешь в этом случае?

У: Неприятное ощущение, даже при том, что это напраслина. Во втором случае реакция сильнее, потому что как я выгляжу в глазах девочки, мне не важно, а здесь – важно.

А: Видишь ли, у тебя в принципе отношение к этим ситуациям разное. Чувствуешь, как ты вовлечена во втором случае? Ты можешь представить себе, что ты относишься к заявлению директора так же, как к заявлению девочки? Таким образом, не имеет значения, напраслина это или правда, имеет значение твое отношение. Почему на напраслину такая сильная реакция? Потому что тебе не хочется, чтобы твое начальство даже предположительно думало о тебе плохо. Тебе хочется, чтобы у них был определенный образ тебя – «дамы, приятной во всех отношениях».

У: Миньон [34].

А: Да. Почему во Франции детей так «дрессируют», чего они боятся: того, что соседи узнают правду, или того, что они подумают напраслину?

У: Того, что соседи подумают, что родители плохие, если у них ребенок не «миньон».

А: Так это будет правда или напраслина?

У: На самом деле – ни то, ни другое.

А: Да. Поэтому если какие-то слова и действия задевают, значит, они попадают в цель, независимо от того, правда это или напраслина. Важно именно то, что мы полностью зависим от того, как на нас смотрят. Сравни две ситуации: когда директор один разговаривает с тобой и когда присутствует весь рабочий коллектив.

У: Когда один – значительно легче.

А: Вот оно – эго в действии. В нас глубоко укоренен некий инфернальный центр, готовый эманировать зло на все окружающее. Он требует жертв, как идол. Недаром в каббале самомнение, гордыня считается одним из видов идолопоклонства. Откуда пошли восточные деспоты, откуда требования поклонения и раболепства, безудержное стремление к славе? Это есть в каждом из нас, по крайней мере, в каждом, у кого есть эго.

Итак, «Но кто ударит тебя в правую щеку твою…» Трудно даже представить, насколько революционно это должно был звучать тогда. Особенность не только Нагорной проповеди, но и в целом древних текстов заключается в том, что в них дается только конечный результат той внутренней работы, которую человеку необходимо произвести. Что нужно сделать для того, чтобы подставить другую щеку? Ответа на этот вопрос мы не находим в тексте, и этому есть закономерное объяснение.

Д: Люди были не готовы?

А: Я предполагаю, что Иисус мог давать по этому поводу какие-то наставления, но они просто не дошли до нас.

Д: Все оказалось зашифровано. Как же Он объяснял тогда все эти спазмы эго?

А: Не знаю, но предполагаю, что Его ви́дение позволяло ему находить нужные слова. Иисус, мне кажется, понимал, что для того, чтобы минимизировать последующие искажения, важно не столько все объяснить, сколько передать главное простыми и понятными образами, а люди умные, ищущие, если захотят, докопаются до внутреннего глубинного смысла.

Итак, что должно произойти в душе, чтобы деятельность эго, которую мы только что просозерцали во всех деталях, была прекращена? Что необходимо сделать?

М: Сначала надо осознать, что это в нашей душе происходит.

Д: Наверное, если нет хотя бы минимального внутреннего опыта созерцания, то это невозможно сделать в тот момент, когда тебя бьют по щеке.

А: Я думаю, что вполне возможно и то и другое. Речи Иисуса сотканы настолько гениально, что через прямое выполнение того, что Он говорил, становится возможен противоположный процесс – по эго наносится настолько сокрушительный удар (если конечно, хватит мужества), что психика сама по себе, просто от совершения этого поступка, переплавляется, и возникают спонтанные прозрения, капитуляции и разблокировки. В этом случае внутренний опыт следует за внешним поступком, а не наоборот.

Кроме того, многие призывы Иисуса звучат экстремально намеренно, именно для того, чтобы человек, выслушав их, невольно сравнил бы их требования со своими духовными возможностями, и, почувствовав разницу, умалился бы, смирив гордыню. Таким образом, получение духовного опыта было возможно не только путем следования словам Иисуса, но даже через чуткое их внимание и принятие. В этом смысле Иисус предлагает поступать здесь так же, как те, кого Он называет «блаженными». Взгляните: здесь ведь и кротость нищих духом, и снятие инфернальных проекций миротворцев и так далее.