Психика в действии - Эрик Берн Страница 50

4. На четвертой стадии проявления мортидо исчезли. Кэри был сама любезность и покладистость. По его словам, все было превосходно. Теперь он был величайшим мужчиной на свете, отцом всех детей и единым источником сексуальной энергии. Он оценивал себя по достоинству, как милостивый господин и великий любовник, несущий радость и счастье всем мужчинам и всех женщинам. Время от времени он вручал другим пациентам и персоналу клочки бумаги как свидетельства своего великодушия, а иногда, на что-то вдруг обидевшись, забирал дары обратно. Пару раз он в знак особого расположения жаловал «подданным» завернутые в бумажку кусочки своего кала. Его либидо проявлялось в полную силу, но теперь уже не проецировалось, а было обращено главным образом внутрь. Схожесть поведения Кэри на этой стадии болезни с поведением младенца, по-царски восседающего на троне-горшке и дарующего свои испражнения или отказывающего в дарах, очевидна.

На этом этапе желания Кэри могли ежеминутно меняться на противоположные, и он, казалось, совершенно не замечал противоречий в своем поведении, как будто одна часть его разума не знала или не желала знать о намерениях и желаниях другой. Он вел себя так, словно его личность разделилась на отдельные части, каждая из которых действовала независимо от других. Эту стадию или форму болезни называют гебефренией.

Мы сказали, что разум Кэри был словно разрезан на отдельные части, каждая из которых действовала изолированно, словно остальные не существовали, но психика его была разделена и в иной плоскости. Зрительные и звуковые образы, которые он воспринимал, были полностью отделены от его чувств, поэтому наблюдаемая действительность не вызывала в нем нормальных эмоциональных реакций. Рыдания матери больше не вызывали сочувствия, а заботы медицинского персонала не встречали благодарности. Казалось, что его чувства не имели никакой связи с тем, что происходило вокруг. Его психика была как будто расколота в двух плоскостях — условно говоря, по вертикали и по горизонтали. Потому болезнь Кэри и называют шизофренией, что значит «расщепленный ум» (можно в связи с этим вспомнить, что раскол в церкви в средние века называли «схизмой»).

Шизофрения всегда сопровождается частичным или полным расколом между тем, что происходит с пациентом, и тем, что он чувствует по этому поводу; насколько мы можем судить, его чувства почти или совсем не связаны с происходящим вокруг. Кэри очень наглядно продемонстрировал это, когда начал улыбаться, глядя на рыдания матери, вместо того чтобы оплакивать с ней свою участь. Еще до реального расщепления психики часто можно наблюдать, что потенциального шизофреника внешние события заботят меньше, чем его нормальных товарищей. Его чувства и реакции кажутся притуплёнными, и потому такое состояние называют аффективной тупостью или эмоциональным оскудением. Такие люди больше интересуются своими грезами, чем реальными событиями, происходящими вокруг, и, поскольку их эмоции больше зависят от происходящего в недрах психики, чем от внешних событий, нормальному человеку поведение шизофреника кажется странным и непонятным. Шизофрения представляет собой всего лишь гиперболизированное проявление принципа, согласно которому чувства и поступки людей диктуют их внутренние образы, а не действительность.

Теперь можно резюмировать все, что мы узнали о шизофрениках. Во-первых, для них характерна аффективная тупость, они неадекватно реагируют на внешние события, их чувства оторваны от событий, а впоследствии психика вообще разрывается на части, каждая из которых живет своей жизнью.

Во-вторых, шизофреников можно разделить на четыре основных класса. Случается, что у одного пациента наблюдаются проявления всех четырех типов поведения, бывает, они сменяют друг друга по мере развития болезни (как было с Кэри), иногда, наконец, на всем протяжении болезни проявляется лишь один тип шизофренического поведения. Первым является простой тип шизофрении, характеризующийся неспособностью эмоционально привязываться к чему-либо или к кому-либо, так что больной блуждает с места на место, от человека к человеку. Простыми шизофрениками являются многие бродяги и проститутки (любительницы и профессионалки), которые постоянно меняют место жительства и партнеров, потому что им безразлично, где и с кем быть. Это не значит, что каждый человек, часто меняющий работу и компаньонов, является шизофреником. Только психиатр может судить о том, страдает ли человек истинной неспособностью к формированию эмоциональной привязанности.

Второй тип — паранойяльная шизофрения, характеризуемая проецированием и отражением желаний Ид, отражением мыслей в виде голосов и видений, а также ощущением повышенной значимости внешних событий.

К третьему типу относится кататоническая шизофрения, которая проявляется почти полной остановкой мышечных движений, странными изменениями в работе и свойствах мышц и внезапными приступами ярости.

Шизофреник четвертого типа, гебефреник, отличается необычными поступками и высказывает множество фантастических идей, часто сексуального, а нередко и религиозного характера.

В старину шизофрению называли «ранним слабоумием» («dementia ргаесох»), так как предполагалось, что эта болезнь со временем приводит к полному слабоумию, а поскольку оно считалось болезнью стариков, психиатрам той эпохи шизофрения казалась недугом преждевременным.

К счастью, теперь мы знаем, что шизофреники не становятся слабоумными, хотя многие из них и могут показаться неискушенному наблюдателю безумцами. Кроме того, очень многие из них вылечиваются с использованием современных методов терапии или даже без оных. Продолжать называть шизофреников «слабоумными» в свете наших новых знаний об этом заболевании значило бы подвергать неоправданно жестокому испытанию и без того разбитых горем родных пациента. Кроме того, болезнь эта не всегда начинается в раннем возрасте. На самом деле паранойяльная шизофрения во многих случаях поражает достаточно пожилых людей. Таким образом, следует раз и навсегда отказаться от термина «раннее слабоумие» как от устаревшего и намекающего на безнадежную «невменяемость» или «сумасшествие» и называть такую болезнь шизофренией, что означает расщепление психики, которую мы каждый раз надеемся воссоединить — часто успешно.

Кэри был невменяем. Это значит, что он во многих отношениях не различал границы между правильным и неправильным, а если бы и видел ее, был неспособен действовать адекватно, рискуя подвергнуть опасности себя и других. Поэтому было необходимо поместить его в больницу под надзор опытных врачей, сестер и сиделок, чтобы защитить общество и его самого. Невменяемость, однако, является не более чем юридическим термином, не имеющим за собой никакого медицинского значения, хотя многие по-прежнему употребляют его в медицинском смысле, как и слово «сумасшествие».

Правильнее называть Кэри психотиком. Для врача, который пытался его вылечить, и для самого Кэри, когда он оказался в больнице, было не так уж важно, умеет ли он разграничить правильное и неправильное. Есть немало психотиков, которые нуждаются в психиатрическом лечении, хотя и отличают правильное от неправильного, и есть люди, не отличающие правильное от неправильного, к которым должны применяться иные средства лечения, нежели психиатрия. Как только защита общества и пациента обеспечена, главная забота врача совсем не в том, отличают ли его пациенты правду от вымысла. Сточки зрения медицины проблема состоит в том, насколько Ид подавляет или угрожает подавить Эго. То, насколько вырвавшиеся на свободу желания Ид приемлемы для общества, — вопрос для психиатра второстепенный.