Школа. всё получится! Навигатор для родителей от детского психолога - Елена Лутковская Страница 5

На самом деле, мотивация означает, насколько ребенок хочет быть похожим на родителей. Насколько этот родительский мир, мир взрослых, является для него привлекательным. И является ли школа в его представлении частью этого мира. Эти установки передаются не с помощью слов. Ребенок очень чувствителен не столько к тому, что мы говорим, сколько к тому, как мы живем.

И важно, понял ли он для себя, что во взрослой жизни может быть хорошо и интересно.

Мотивация ребенка часто связана с мотивацией родителей. Если я всем своим видом сообщаю ребенку о том, что во взрослом мире что-то не так, если мне тяжело жить, если я сам вспоминаю школу как катастрофу, которая прервала мое «пребывание в Эдеме», то велика вероятность, что ребенок будет воспринимать ситуацию так же. И тогда никакой портфель и никакое бабушкино восхищение не смирит его с этой бедой.

А если у ребенка уже есть много тонких ниточек, которые связывают его со взрослым миром и приносят удовольствие, тогда он сможет сделать еще один сложный шаг. У него появится способность к соподчинению мотивов. Обычно к семи годам ребенок может отложить то, что ему прямо сейчас захотелось делать, ради какой-то более высокой цели.

И его способность внутренне выстраивать соподчинение мотивов и есть готовность к школе.

Приведу пример. Один мальчик, имевший некоторые особенности развития, никак не хотел учиться. Он в принципе занимался только тем, что было ему интересно. Привлечь его внимание к учебе, вызвать интерес к ней обычными уговорами никак не удавалось. Пока его отец не нашел нестандартный выход. Он знал, что парень мечтает стать пилотом самолета, но при его диагнозе думать об этом всерьез, к сожалению, было невозможно. Тем не менее отец сказал ему: «Послушай, ты же ведь хочешь водить самолеты? Расскажи мне, как бы ты это делал?» Парень с удовольствием откликнулся и начал фантазировать. «Понимаешь, – ответил ему отец, – если ты не будешь учиться, то ничего этого делать не сможешь. Знаешь, сколько всего нужно знать и уметь пилоту! Так уж устроена жизнь». И тогда мальчик включился на все сто процентов. По характеру он был человеком целеустремленным и, несмотря на особенности развития, получил среднее образование. Пилотом он, конечно, не стал, но его мечта отчасти осуществилась. Он работает в аэропорту и разгружает багаж. Парень носит форму, похожую на форму летчиков, у него почти такая же фуражка, и он совершенно счастлив.

Чем прекрасен этот пример? Тем, что кто-то из взрослых предлагает ребенку мотивацию, которая основана на его реальных потребностях.

А вот другой пример – учебы без мотивации.

Классическая история: на перемене дети достают «Лего» и принимаются играть. Начинается урок, и многие из них с видимым удовольствием откладывают конструктор, открывают тетрадки и слушают, что говорит учитель. Как и полагается психологу, я обычно сижу на задних партах и наблюдаю, кто из детей чем занимается. И вижу: Петя продолжает собирать фигурки. Учительница просит: «Пожалуйста, убери игрушку со стола». Он вздыхает неохотно: «Эх!» – и так тихонько кладет ее под стол. Он открывает тетрадки, но все его внимание, вся его психическая энергия сосредоточены на том, что у него там под столом.

И мы, конечно, можем каждый раз вырывать игрушку из его ручонок. Но это – проблема, и нужно разбираться, почему игровая мотивация у этого мальчика сохраняется на протяжении долгих месяцев.

В принципе, к концу первого полугодия первого класса эта игровая мотивация должна постепенно сменяться учебной, когда ребенок начинает получать удовольствие от интеллектуального труда. Но мы не можем грубо вмешиваться в эти тонкие процессы. Не можем даже взращивать их, а уж тем более насаждать, не создав для этого специальных условий. Ключевое и определяющее условие в этом деле – отношения с родителями и учителем.

Тут вспоминается такой эксперимент, который был проведен замечательным психологом Даниилом Борисовичем Элькониным ^[8]. В нем участвовали дети

пяти, шести и семи лет. Перед ребенком выложили горку спичек. Ведущий эксперимента дал ему задание перекладывать их по одной в кучку неподалеку. Бессмысленность этого теста была частью исследования. Экспериментатор наблюдал за детьми через зеркало Гезелла. Оно выглядит как зеркало с одной стороны и как затемненное стекло – с другой ^[9].