Наука любви и измены - Робин Данбар Страница 5

Другой подход, применяемый в социальной психологии романтических отношений, фокусируется преимущественно на том, как мы воспринимаем в них самих себя, причем особое внимание уделяется эмоциональным и когнитивным составляющим, а также возможности предсказывать по ним благополучие, прочность и долговечность такого союза. Используя систему анкетирования, хорошо зарекомендовавшую себя при оценке интеллекта, а в дальнейшем и личности, исследователи просят испытуемых согласиться или не согласиться, например, с такими утверждениями: «Я ощущаю эмоциональный подъем, когда вижу [человека Х]», или «Я ощущаю огромное счастье, когда я вместе с [Х]», или «Я не могу даже представить себе, что когда-нибудь расстанусь с [Х]». Затем несколько сотен ответов на подобные вопросы, полученных от многих тысяч людей, подвергаются глубокому статистическому анализу для выявления общих тенденций и закономерностей. При этом выявляются сквозные темы ответов, которые оцениваются как опорные факторы или параметры измерений. Например, в теории личностных факторов это такие всем известные параметры, как «экстраверсия», «невротизм», «открытость опыту», «добросовестность» и «доброжелательность», называемые также «большой пятеркой». Но если личностная теория работает практически без сбоев и сделанные на ее основе замеры психологических профилей не меняются в зависимости от времени и места, то попытки социальных психологов выявить при помощи того же подхода сущность любви, романтической и иной, оказались куда менее успешными. Как отмечают многие исследователи, мало найдется менее определимых понятий в психологии, чем понятие любви. Почему-то оказалось чрезвычайно сложно точно очертить значение этого слова, а соответственно и описать само явление.

Пожалуй, наиболее успешной попыткой определить романтические отношения стала выдвинутая Робертом Стернбергом «Трехкомпонентная теория любви». Согласно его теории их можно классифицировать по трем независимым признакам: близость, страсть и обязательства. Страсть отражает те стороны романтических отношений, которые обычно ассоциируются с нашими представлениями о «влюбленности» (непреодолимое влечение к предмету желания и эмоциональное возбуждение, иногда имеющее сексуальную составляющую, а иногда нет). Близость включает чувство привязанности и сопричастности, а под обязательствами подразумевается стремление всячески поддерживать другого человека и всегда быть рядом с ним.

Классификация Стернберга хороша тем, что наглядно показывает, насколько могут отличаться отношения в зависимости от этих трех параметров (см. схему). Например, влюбленность диагностируется, когда показатель страсти высокий, а показатели близости и обязательства низкие; романтическая любовь наблюдается при сочетании высокой близости и высокой страсти в отсутствие обязательств. Дружеская любовь – это сочетание высокой степени близости и уровня обязательств в отсутствие страсти, а роковая любовь – это сочетание страсти и обязательств в отсутствие близости. Когда все три параметра имеют высокие показатели, мы получаем полную, или совершенную, любовь. Интуитивно это понятно, хотя о терминологии, конечно же, можно поспорить. Но в любом случае эта теория не позволяет нам забыть о том, что отношения и в самом деле принимают очень разный характер и проявляются в разных формах. Они и не обязаны быть одинаковыми. По крайней мере мотивация и побуждения, лежащие в их основе, существенно различаются по силе и ценности, как и порождаемые ими связи.

«Трехкомпонентная теория любви» Стернберга.

Всесторонний анализ ответов испытуемых на множество вопросов, касавшихся их любовных отношений, позволил Стернбергу прийти к заключению, что эти отношения имеют три измерения: близость, обязательства и страсть. Поскольку каждый из названных признаков может проявляться в высокой или низкой степени, это позволяет выделить восемь различных типов отношений (см. определения внизу схемы). Качественно они заметно различаются, варьируя от «нелюбви» (равнодушия или отсутствия любви) к «симпатии» и таким формам, как «влюбленность», «пустая», «роковая» или «дружеская любовь» и, наконец, к «совершенной любви», при которой все три признака имеют высокие показатели.

Данная классификация при всех ее несовершенствах также служит полезным напоминанием о том, насколько важной чертой всех близких отношений является взаимность. Похоже, безответная, неразделенная любовь больше воодушевляет поэтов, и то лишь потому, что вызывает сильные чувства – утраты и неутоленного желания. Отношения вполне могут быть одномерными – например, если они основаны на одной только похоти (или «страсти» – если прибегнуть к более деликатному термину, выбранному Стернбергом). А некоторые из них могут отражать просто переходные стадии в развитии отношений: от первоначальной безответной любви через разделенную страсть к дружбе в более зрелых романтических отношениях. Однако, сколь бы полезна ни была эта схема, она все равно дает лишь самое поверхностное представление о любовных отношениях, не позволяя проникнуть вглубь. У нас по-прежнему нет объяснения: что же такое любовь? Что вызывает эту бурю эмоций, этот выплеск чувств, когда наши робкие ухаживания наталкиваются на презрение или отказ или когда возлюбленный или возлюбленная нам изменяет? Теория нисколько не помогает продвинуться дальше самых приблизительных догадок о том, как же мы выбираем себе любимых и друзей. И конечно же не поднимает вопроса, почему все это вообще происходит? Как принято у психологов, изучаемый мир берется как данность, как пресловутый Панглоссов «лучший из миров», и никто не задается вопросом, почему все получилось именно так. Если же взглянуть на предмет с эволюционной точки зрения, разобраться в происхождении и биологических функциях тех или иных феноменов, то зачастую можно наткнуться на неожиданные странности – и убедиться, что лучший из миров местами устроен не слишком разумно. Очень часто мы имеем дело с эволюционными компромиссами – вроде рождения беспомощных младенцев, – и общая логика становится понятна лишь при взгляде на целостную картину.

Когда язык бессилен

В конце своей книги «Символический вид» нейрофизиолог Терренс Дикон отмечает очень необычное устройство жизни у людей. Моногамные пары, входящие в большую общину, живут бок о бок с множеством других мужчин и женщин. И все бы ничего, если бы не явление, которое антропологи окрестили разделением труда: время от времени мужчины и женщины расходятся по своим делам – особенно в традиционных обществах, где мужчины отправляются, например, на охоту, а женщины – на сбор съедобных растений. Проблема, по мнению Дикона, заключается в том, что всякий раз, когда пара разлучена, есть риск, что партнершу похитит соперник или произойдет внебрачное совокупление. Особенно актуальны такие опасения для мужчин. Они всегда могут сомневаться в своем отцовстве: у млекопитающих самка всегда знает, что потомство, которое она вынашивает, – ее собственное, но самцы никогда не могут быть уверены в этом на 100 %. Дикон отмечает, что людей подобные сомнения преследуют особенно навязчиво. Ведь нас всегда окружает слишком большое количество соперников, конкурирующих за внимание наших партнеров, и существует так называемый открытый сезон, когда разделение труда вынуждает пары разлучаться на длительное время (например, приходит пора охоты, рыбной ловли и т. д.).