Прирожденные лжецы. Мы не можем жить без обмана - Иэн Лесли Страница 48

* * *

Марион вскоре получила еще одно послание. В нем Стражи просили ее поведать миру о случившемся. Она начала обзванивать редакции местных газет, сообщая, что имеет актуальную информацию, связанную с концом света. Спустя пару дней все члены группы, оправившиеся от потрясения, присоединились к ней. Они стали активно налаживать связи с издательствами, редакциями газет и журналов, радиостанциями — то есть со всеми доступными СМИ — и всюду излагать свою версию о том, почему обещанной катастрофы так и не произошло. Изменилось и отношение к тем, кто приходил в группу просто так — из любопытства. Если раньше такие получали от ворот поворот (группа принимала только тех, кто без лишних вопросов вступал в ее ряды, поверив в Синандера), то теперь каждого встречали как почетного гостя. Более того, любой желающий мог прийти и подискутировать на религиозные темы. Конспираторы стали миссионерами.

Разве не парадокс? — скажете вы. Группа активизировалась только тогда, когда была подвергнута жестокому осмеянию со стороны общественности. Почувствовав иллюзорность своих представлений, она вдруг решила заявить миру о себе. Скажем больше — члены группы захотели отстоять свою веру, когда все доказательства с их стороны были неоспоримо опровергнуты. Но так ли странно это на самом деле? Леон Фестингер не считал оккультистов из Лейк-Сити сумасшедшими. Напротив, он видел в них нормальных и даже прозорливых людей.

Все эти события Фестингер описал в книге под названием «Когда не сбылось пророчество» [37], в которой утверждал, что люди, вместе прошедшие через серьезные трудности, неодобрение и непонимание окружающих, все равно продолжают добиваться своей цели. Чем больше трудностей на пути, тем крепче становится их решимость довести дело до конца. Члены группы из Лейк-Сити зашли слишком далеко. Слишком много переживаний и слишком много презрения оказалось на их пути. К тому же им и отступать было некуда — многие друзья отвернулись, работы не было, а жилье почти все продали в ожидании потопа.

Через четыре часа после того, как должен был наступить конец света, доктор Армстронг сказал:

— И ведь ради этого мне пришлось пройти долгий путь. Я отказался от прежней жизни. Бросил все свои дела. Потерял все связи. Обрушил все мосты. Я повернулся спиной к миру, понимаете? И знаете что? Я не в состоянии найти повод к сомнениям. Не могу. Я не могу не верить…

Конечно, и он, и другие члены группы (надо полагать, полностью разделявшие его точку зрения) понимали, что их вере можно найти вполне земное и даже приземленное объяснение. Но они нашли другую причину сохранить верность Синандеру — причину, которая оправдывала всё: им понадобилось подтверждение, что и другие люди могут разделять их веру, несмотря на то что конец света так и не наступил.

В конце книги Фестингер делает вывод: когда взгляды и представления той или иной социальной группы находятся под угрозой, ее членам просто необходимо держаться вместе, а чтобы достичь психологической стабильности, они призывают окружающих присоединиться к ним в их воззрениях.

За примером он обратился к истории христианства. Предполагалось, что Спаситель не может чувствовать физической боли. Если это действительно так, то верным ученикам Христа было тяжело слышать Его крики в момент распятия. Вполне вероятно, на какое-то мгновение они усомнились и в себе и в своей вере. Но потом это разочарование прошло, и апостолы стали нести миру слово Божье.

В полночь 21 декабря 1954 года летающая тарелка так и не приземлилась ни в Лейк-Сити, ни где-либо в другом месте. Дно Атлантического океана не стало подниматься. Врата блаженной земли Синандера не разверзлись. Когда суровая реальность опровергла все доводы и предположения членов группы, они почувствовали неодолимое желание самоутвердиться за счет привлечения в свои ряды новых адептов.

Если дословно перевести слово «конфабуляция» с латыни, то получится «составлять (или совмещать) истории» (от лат. con — «вместе» и fable — «рассказ, история»). Фестингер в своей работе явно подразумевает, что все религии, в сущности, как раз и есть эти самые конфабуляции, строящиеся от самого серьезного и значительного диссонанса в истории человечества: люди хотят верить в то, что наш мир полон скрытого смысла, хотя на самом деле это не так. Действительно, всю человеческую культуру, все символы, мифы, легенды и ритуалы можно рассматривать через призму нашей внутренней склонности искать смысл своего существования в конкретном качестве и в конкретное время.

Логика Фестингера, безусловно, сильна. Но в конечном счете его доказательства все равно вызывают некоторые сомнения. Если в наших представлениях на самом деле нет никакого смысла, то как же тогда объяснить грандиозность, красоту и очарование искусства? Искусство просто не может быть плодом рационального сознания. «Маленькая религия» группы из Лейк-Сити не идет ни в какое сравнение с той «большой религией», что вдохновила архитекторов на строительство Шартрского собора, а Баха на написание его бессмертных полифонических произведений. Не меньшее сомнение вызывает и определение мотива поведения. Фестингер утверждает, что мотив — это желание людей укрепить свои хрупкие представления об окружающем мире. Но только ли этот мотив заставляет нас придумывать (составлять, если хотите) истории? Что, если наша ложь — на самом деле способ привлечь к себе внимание другого человека?

Что, если наша ложь является самой первой и мельчайшей частичкой на пути к любви? Вот этого Фестингер не предусмотрел.

* * *

Весть о том, что Шабатай Цви принял ислам, сильно расстроила его последователей. Но это было далеко не единственным разочарованием, ведь пророк говорил о конце света, который так и не наступил. Куда-то исчезли все свитки, письма и книги, в которых содержались подтверждения словам мессии, люди старались избегать этой темы в разговорах. Многие раввины и вовсе делали вид, будто ничего и не было. Лишь Натан из Газы нашел еще одно, последнее объяснение действиям Цви: он надеялся, что тот лишь изображает покорность султану, а на самом деле решил на время затаиться и изучить царство тьмы изнутри, чтобы однажды свергнуть «узурпаторов» и, как и было предначертано, взойти на престол Великим спасителем. Уверенный в этом, Натан всех убеждал, что отступничество — последняя и величайшая жертва Цви.

Шабатай Цви умер в 1676 году. До самой смерти он был слугой султана. Натан, не терявший веры в мессию, решил, что на самом деле он не умер, а просто «скрылся из виду». Он пережил Шабатая всего на четыре года. Но долгие годы после смерти обоих самые верные последователи (такие еще оставались, несмотря ни на что) не теряли веры в Цви. Они просто не могли допустить, что их гуру был обыкновенным жуликом, а идеи, в которые они так страстно верили, оказались лживыми. Поэтому они очень крепко ухватились за фигуру Шабатая, а также и друг за друга.