Трансформация интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах - Энтони Гидденс Страница 47

Большинство лесбийских женщин могут находиться в долгосрочных связях, но они испытывают трудности в получении ощущения безопасности от этих связей.

Одна женщина комментирует: «Нетрадиционная связь с ее отсутствием правил — трудная вещь. В браке в традиционном смысле, если люди обучены ролям, которые требуются для того, чтобы индивиды подходили друг другу, то это образует вполне хорошую организацию... Но для большинства из нас в отношениях геев... правил реально не существует, и вам приходится создавать что-то вроде собственных правил. Именно с этим приходится постоянно сталкиваться, когда пытаешься выявить, как эти связи работают».

И, тем не менее, поскольку брак «в традиционном смысле» исчезает, именно геи являются пионерами в этом отношении — первичные повседневные экспериментаторы. Они должны в течение какого-то времени испытывать то, что становится все более и более общим местом для гетеросексуальных пар.

Чистые отношения: разрыв и создание

В гетеросексуальном браке в более ранние периоды сексуальные сношения прошлого обычно «описывались» обоими партнерами как имеющие мало значения для будущего. Женщины обычно приходили к браку с нетронутой «добродетелью», в то время как флирт мужчин относился к категории приемлемой эпизодической сексуальности. Однако сегодня связь должна быть поставлена отдельно от того, что было прежде, а также от других увлечений, сексуальных или иного рода, которые мог бы иметь индивид. Личность, с которой партнер прежде состоял в связи, могла бы продолжать существовать в сознании обоих; даже если прежние эмоциональные связи были резко оборваны, нынешние отношения, вероятно, могут быть пропитаны ее остатками. Если мы должны осознавать, что все взрослые личностные отношения напоминают аспекты детского опыта, то же самое относится и к опыту потерь; и в области чистых отношений индивиды теперь должны часто справляться со многими пассажами такого рода.

Разрыв — это испытание для женщин-геев вследствие договорного статуса их отношений и в особенности «открытого» характера гомосексуальной самоидентичности. «Когда мы расстались, я задавалась вопросом, могла бы я любить, если бы была действительно лесбиянкой, а она — только женщиной». Это описание женщиной расторжения своей первой связи с другой женщиной. Она добавляет, что «для многих из моих лесбийских друзей было то же самое, первый разрыв был опустошительным, потому что он вновь ставил все под вопрос». Она страдала также и при окончании других связей, продолжавшихся по нескольку лет.

Одна личность говорит за многих, когда утверждает: «Иногда я испытывала усталость от прохождения через жизнь договорных отношений и от их решения. Достигну ли я когда-нибудь чего-то вроде плато, где я наконец получу результаты моих трудов? Когда вы прошли последнюю милю, они бросают вас ради более молодых, более интеллектуальных или более старых, ради какой угодно женщины или мужчины!»

В чистых отношениях имеется структурное противоречие, сосредоточенное на привязанности, которое признают многие из респондентов Хайт. Чтобы породить привязанность и разработать общую историю, женщина должна отдать себя другой. То есть она должна обеспечить словом и делом какого-то рода гарантии другой, что эта связь будет сохраняться в течение неопределенно долгого периода. Тем не менее сегодняшняя связь не является, как когда-то был брак, «естественным условием», продолжительность которого может, как нечто данное, рассматриваться краткой в определенных экстремальных условиях. Это характеристика чистых отношений, которые могут быть прекращены более или менее добровольно любым из партнеров в любой конкретный момент. Для связи, имеющей возможность продолжаться, привязанность необходима; тем не менее любой, кто Испытывает безоговорочную приверженность к ней, рискует получить серьезную травму в будущем, если эти отношения прекратятся.

Около двух третей выборки Хайт останавливались на своей безопасности в отношении любви.

«Я всегда сомневаюсь, действительно ли она любит меня или я люблю ее больше»; «Иногда я ощущаю любовь, иногда — игнорирование. Удовлетворена ли я? Нет»; «Я чувствую, что нуждаюсь в большем, чем, как я думаю, она дает. Я чувствую себя любимой, но некоторым образом не ощущаю себя в безопасности. Я хотела бы, чтобы она больше желала меня. И все же мне не понравилось бы, если бы она слишком сильно зависела от меня или истощала меня». Однако большинство находят, что сексуальные отношения с другими женщинами более интимны и равноправны, нежели с мужчинами. Общая осведомленность о том, что должны развиваться новые модели любви и что отношения геев обеспечивают контекст, в котором этого можно достичь, очевидна. «В любви, — как это излагает одна из женщин, — все взрывное, одержимое, иррациональное, чудесное, опьяняющее, мечтательное. Любить — это длительная работа, доверие, коммуникация, приверженность, боль, наслаждение».

Со значительной силой возникает конфликт между сексуальным возбуждением, которое часто кратковременно, и более длительными формами заботы о другом. Тем не менее многие замечают, что интенсивность их сексуальных откликов и удовлетворения зависит от близости, которую они чувствуют с другим. Около 80 процентов утверждают, что они могут легко и интимно беседовать со своими партнерами. Она почтительно внимательна, она уделяет мне внимание, когда я в этом нуждаюсь, и я отвечаю ей тем же. «Я с большей степенью вероятности могу установить свои желания, но я поощряю ее делать то, чего ей хочется, и высказывать все, что бы она ни чувствовала» ^[189].

Экономическое неравенство здесь менее заметно, чем в большинстве гетеросексуальных связей; и разделение домашних обязанностей, даже если это часто влечет за собой расходы, выглядит более или менее универсальным.

В чистых отношениях доверие не имеет внешней поддержки и должно развиваться на базе интимности. Доверие — это воплощение уверенности в другом, а также способность взаимных уз противостоять будущим травмам. Это более чем дело одной лишь веры, которая может быть проблематичной сама по себе. Доверять другому — это означает также делать рискованную ставку на способность этого индивида действовать честно. Тенденция сексуальных связей к тому, чтобы быть диадичными (не смешивать с моногамными), — это, вероятно, до некоторой степени результат неосознанного желания резюмировать то чувство эксклюзивности, которым ребенок наслаждается со своей матерью. «Особость», которую один находит в другом, является в этом смысле, как говорит Фрейд, «открытием заново». Тем не менее диадический характер сексуальных отношений также имеет тенденцию к усилению природой предполагаемого доверия. Потому что доверие, когда мы ведем речь о доверии в личностях, не является тем качеством, которое способно на неопределенно широкую экспансию.

Разделяемая история, которую два индивида разрабатывают совместно, в некоторой точке неизбежно становится сокрытой от других, составляющих обобщенный «внешний мир». Эксклюзивность не является гарантией доверия, но она тем не менее выступает важным стимулом к нему. Интимность означает раскрытие эмоций и действий, которую индивид вряд ли будет поддерживать под пристальным взглядом более широкой публики. В самом деле, открытость того, что скрывается от других людей, есть один из важных психологических маркеров, вероятных для того, чтобы вызвать дальнейшее доверие в другом, и к чему, в свою очередь, стремятся. Нетрудно видеть, как самораскрытие, которое предполагает интимность, может продуцировать созависимость, если она не идет рука об руку с сохранением автономии. Если психологическое «отдавание себя» другому не является взаимным и разумно сбалансированным, один из индивидов, вероятно, должен определять потребности другого, ожидая, что он или она будут следовать им.