Проект Атман. Трансперсональный взгляд на человеческое развитие - Кен Уилбер Страница 46

Простейшая, самая ранняя и грубая форма проекта Атман — та, что наблюдается в плеромном состоянии. Мы видели, что самость на этой стадии аутична, недуальна, полностью лишена дифференциации и едина со своим окружением. По выражению Пиаже, это материальная самость. Еще не телесная, не ментальная, не тонкая; она почти буквально материальна: одно целое с materia prima и virgo mater. Единство данной стадии — чисто физическое; это единство до — дифференциации, единство по умолчанию. Первичное в своем раю неведения и наиболее примитивное из единств.

Такой первичный и примитивный рай не может, впрочем, продолжаться долго, ибо, как только из фонового бессознательного начинают всплывать уроборические формы, материальное и плеромное сознание трансформируется. Недифференцированная масса плероматической стадии постепенно расплывается на две обширные области, которые мы ранее назвали и объяснили, как уроборическую самость противопоставленную уроборическому другому. Новорожденный начинает понимать, что его окружение и он сам — это не одно и то же. Теперь он распознает что‑то, существующее отдельно от него самого, и это «глобальное что‑то» мы называем «уроборическим другим». Я намеренно оставляю эти термины неясными, ибо, насколько известно, это крайне смутное состояние сознания, и я не хочу переусердствовать в интерпретации переживаемого младенцем. Однако существуют некоторые великолепные описания этих ранних стадий — это, в первую очередь, работы Маргерит Малер и Луизы Каплан [218], Пиаже [295], Клейн [225] и Эриха Неймана [279] (которую я и буду здесь обсуждать).

В своей исчерпывающей книге «История и происхождение сознания» Нейман дал детальное описание того, что он считает тремя главными (при нескольких второстепенных) фазами эволюции самости: уроборическую, материнскую и отцовскую фазы (в свое время мы обсудим все три). Он исследовал самые ранние из стадий — плеромную и уроборическую — и пришел к заключению, что самостью на этом уровне движет то, что он называет уроборическим инцестом/кастрацией.

Следует указать, что Нейман употребляет термины «инцест» и «кастрация» в самом общем смысле: как «желание» (инцест) и «болезненное разрушение» (кастрация). Он говорит так, имея в виду чисто сексуальные значения. С некоторыми оговорками я последую его примеру, поскольку «инцест» и «кастрация» довольно схожи с Эросом и Танатосом, но более выразительны и несут в себе более живой заряд. Следует также сказать, что при правильном употреблении термин «кастрация» лишен сексуального значения. Словарь Уэбстера дает три его определения: 1) удаление яичек, холощение, кастрирование (животных); 2) удаление яичников, в том числе у животных; 3) лишение сущностной силы или значимости путем увечья, вычеркивания, подчинения. Я имею в виду, разумеется, это последнее, если только специально не оговариваю другие значения.

Что же нам тогда делать с уроборическим инцестом/кастрацией? Согласно Нейману, уроборический инцест представляет собой тенденцию возврата к эмбриональному и уроборическому состояниям — мы бы сказали, желание объединиться с уроборическим другим и снова погрузиться в до — дифференцированное забвение. «Пока инфантильное… сознание остается слабым и ощущает усилие собственного существования, как что‑то тяжкое и гнетущее, а дремота и сон ощущаются как изысканное удовольствие, это инфантильное сознание еще не обнаружило свою собственную реальность и инаковость. Пока это длится, уроборос [и плерома, если говорить о них вместе] царят как великое кружащееся колесо жизни, где все, будучи еще не индивидуальным [до — личностным], погружено в [до — дифференцированное] единство противоположностей» [279]. Таким образом, «в уроборическом инцесте [Эросе] упор на [сексуальное] удовольствие и любовь ни в коем случае не преобладает, здесь это в большей мере желание стать растворенным и поглощенным; индивид пассивно позволяет себе быть взятым, тонет в плероме, тает…».

Иными словами, уроборический инцест — это просто самая примитивная форма Эроса, самая архаическая и наименее развитая форма проекта Атман; тенденция разыскивать единство самого низкого уровня — простое материальное врастание, при котором все сознательные формы снова тают в предельной тьме первичной материи. Однако отметьте, что он все‑таки является влечением к единству, можно сказать, самой низкой из вообразимых форм этого влечения, низшей формой проекта Атман.

Пока система самости захвачена или движима уроборическим инцестом, она именно по этой причине открыта для уроборической кастрации (хватки смерти). Пока самость хочет плеромного слияния, она тем самым открывается для подчинения этой первичной плеромой, — она может быть «кастрирована» или переполнена уроборическим другим и плеромой. Вот почему, думается, Нейман так часто говорит о «беспощадном уроборическом инцесте, в котором эмбриональная [самость] растворяется как соль в воде» [279]. Это «растворение» и есть уроборическая кастрация: простая уроборическая самость разрушается и растворяется в плероме. Главная мысль Неймана, какой бы смутной она поначалу ни казалось, заключается в том, что самость замешана в уроборическом инцесте, а значит, уязвима для уроборической кастрации. Пока жизнь (Эрос) сцеплена с этим уровнем, смерть (Танатос) также там присутствует. И именно здесь мы находим уроборический проект Атман.

Однако обратите внимание на то, что Танатос и кастрация — это не совсем одно и то же. Хотя я иногда буду употреблять эти термины как взаимозаменимые, поскольку не хочу вводить здесь слишком много определений, на самом деле кастрация — это Танатос, которому оказано сопротивление. Пока самость не может умереть для уроборического инцеста — Эроса, она открыта для уроборической кастрации. Поскольку она не может отказаться от уроборического инцеста — Эроса, не может умереть для этого желания, поскольку Эрос перевешивает Танатос, постольку Танатос проявляется, как кастрация, угроза. Вместо того чтобы трансцендировать свою уроборическую форму в движении вверх к тифоническим областям, самость просто подвергается кастрации, растворяется, разрушается и возвращается к плеромному слиянию. Это положение будет, я думаю, становиться яснее по мере продвижения нашего обсуждения.

Уроборическая трансляция продолжается, пока уроборический Эрос перевешивает Танатос, пока самость не откажется от уроборических исканий, желания и инцеста. Но как только она становится достаточно сильной, чтобы принять смерть уробороса, как только самость сумеет сдаться или умереть для исключительного уроборического инцеста, Танатос перевешивает Эрос, уроборическая трансляция прекращается и следует трансформация.

Если последняя оказывается чем‑то меньшим, чем «чистая» или завершенная трансформация, тогда аспекты сознания останутся «погрязшими» или фиксированными в уроборическом инцесте; то есть, индивид будет находить тайное удовольствие в растворении самости, в отказе от своего сознания ради доличностных целей. Но если все идет хорошо, уроборический инцест будет оставлен, — ведь он, в любом случае, является лишь суррогатным удовлетворением — и после того, как оно распробовано, найдено недостаточным и отброшено, из фонового бессознательного могут всплыть более высокие заменители. И еще отметьте: раз самость отказалась от уроборического инцеста, уроборическая кастрация уже трансцендирована.