Вы и ваша семья - Вирджиния Сатир Страница 43

Не думаю, что веселиться и получать радость от жизни значит быть глупым и некомпетентным человеком. Скажу больше, нельзя быть действительно профессионалом, не получая удовольствия от своей работы и не чувствуя определенной легкости отношения к ней (не безразличия!). Очень важно уметь посмеяться над собой и понимать шутки. Все это опять же идет из семьи. Если все, что говорили вам родители, должно было восприниматься так, словно это исключительная мудрость, — у вас мало шансов развить в себе чувство юмора.

Нужно понимать, что когда люди становятся папами и мамами, они не перестают быть обычными людьми. У них просто появляется больше обязанностей и забот. Я была во многих семьях, где серьезность и сосредоточенность висят в воздухе, как туман, а дети настолько послушны, что мне казалось, это не люди, а ангелы или призраки. Есть дома, где поддерживают такую чистоту, что я лично чувствовала себя полотенцем, которое специально стерилизовали. Сомневаюсь, что в такой обстановке может появиться любовь к себе и адекватное восприятие себя и других.

А какая атмосфера в вашей семье? Отношение к любви, все базовые представления об отношениях закладываются в семье. Вы когда-нибудь пытались проанализировать, на что похоже чувство любви? Когда я люблю, то испытываю необыкновенную легкость, мой жизненный тонус повышается, я ощущаю приятное волнение, открытость и доверие к человеку. Я чувствую собственную ценность и нужность, я способна с полуслова понимать человека, на которого направлена моя любовь. Я не давлю на любимого человека, я пытаюсь смотреть на мир его глазами, разделять его идеи, принимать его убеждения. Мне очень нравится это чувство. Я считаю любовь высшим проявлением всего хорошего, что есть в человеке.

В процессе работы я поняла, что семей с таким же отношением к любви крайне мало. Все говорят в основном о переживаниях, непонимании, разочаровании друг в друге. Столько сил уходит на то, чтобы наладить быт и сделать все необходимое, что уже нет времени и желания ни на что другое.

Мы поговорили о проблемах и худших сторонах семейной жизни. До того, как мы попытаемся найти решение этих проблем, я хочу рассказать вам еще кое-что.

Мне вспоминается история Роберта Бенчли. Он был студентом колледжа, и на выпускном экзамене должен был написать о размножении рыб и о том, как они обходятся с потомством. Роберт не открывал учебник весь семестр и свою работу начал со следующих слов: «Вопросу о размножении рыб уделялось много внимания, он изучен со всех сторон, кроме одной: никто так и не попытался взглянуть на проблему с позиции самих рыб». И так далее, вся работа была написана в таком духе. Наверное, это была самая смешная экзаменационная работа в Гарварде.

Итак, посвятив столько страниц проблеме создания семьи, рассмотрим теперь ситуацию с точки зрения детей.

Как и все, я была маленькой, и, как и все, я не помню ничего особенного из своего детства. Только какие-то эпизоды, которые тогда казались важными. С тех пор я много наблюдала, как дети общаются с родителями, и сама много общалась с ними. Я также изучала литературу об особенностях детского мышления и психики.

Согласно последним исследованиям, все чувства просыпаются в детях уже спустя несколько часов после рождения. Пятьдесят лет назад существовало мнение, что маленькие дети маловосприимчивы, их не считали полноценными людьми [5]. Теперь мы знаем, что это не так.

Итак, я попробую взглянуть на мир глазами маленького Джоя, которому примерно две недели от роду.

«Иногда мое тело доставляет мне неприятные ощущения. Когда я слишком туго завернут, у меня болит спина, и я не могу повернуться. Когда я голоден, желудок дает о себе знать, а когда наемся, начинает болеть. Очень неприятно, когда в глаза светит солнце, потому что я не могу отодвинуться. Иногда я слишком долго нахожусь на солнце и получаю небольшие ожоги. Иногда меня одевают слишком жарко, а иногда мне, наоборот, холодно. Бывает, что начинают болеть глаза или надоедает смотреть на голые стены. Часто затекают руки, если меня слишком туго запеленали. Очень неприятно долго лежать в мокрых пеленках — начинается раздражение. Иногда бывают запоры, и появляются неприятные ощущения в кишечнике. На ветру у меня постоянно обветривается кожа. Я очень остро чувствую, когда вода для купания холоднее или горячее, чем нужно».

«Меня часто трогают разные люди, и, когда они слишком сильно тискают меня, мне становится больно. Иногда меня держат слишком крепко, а иногда я боюсь, что меня уронят. Эти многочисленные руки делают со мной, что хотят: подбрасывают вверх, подталкивают, тискают, держат, чтобы я не упал. Иногда мне делают по-настоящему больно, когда поднимают за одну руку или когда, меняя памперсы, держат за ноги, как зайца. Мне иногда кажется, что меня хотят задушить, когда слишком крепко прижимают к себе, так что я не могу дышать».

«Еще один ужасный момент — это когда кто-нибудь вдруг приближает свою огромную голову прямо к моему лицу. Мне кажется, что этот гигант раздавит меня. Всегда, когда мне больно, я плачу. Это единственный для меня способ дать понять, что мне больно. Но люди не всегда понимают, что я хочу сказать. Звуки вокруг меня бывают приятными, а иногда от них болит голова. Тогда я тоже начинаю плакать. Еще я могу заплакать, если чувствую неприятный запах.

Папа и мама почти всегда обращают внимание на мои плач. Они даже правильно понимают, что я хочу. Но иногда мне кажется, что они просто хотят, чтобы я замолчал и дал им делать дела. Они немного поносят меня на руках, как будто я сумка, и кладут обратно. Тогда мне становится еще хуже. Я понимаю, что у них есть и другие дела».

«Когда меня трогают и гладят люди, которые любят меня, все неприятные физические ощущения исчезают. Мне кажется, что эти люди понимают меня. Я стараюсь помочь им в этом. Я стараюсь по-разному плакать, в зависимости от того, что мне нужно. Я очень люблю, когда со мной разговаривают спокойным, ласковым голосом. Еще я люблю, когда на меня смотрит мама, особенно когда она смотрит в глаза.

Я уверен, что она не подозревает, что ее руки иногда причиняют мне боль, а голос бывает слишком резким. Если бы она знала, она бы постаралась измениться. Временами она бывает очень рассеянной. Я иногда даже боюсь ее, когда она громко говорит и делает резкие движения. Когда она подходят ко мне в такие моменты, я невольно подаюсь назад, и это ей очень не нравится. Она думает, что я не люблю ее. Тогда ко мне подходит папа. Он очень нежно берет меня на руки, и я чувствую себя надежно и спокойно. Я вижу, что ему тоже очень нравится со мной общаться. А потом я слышу, как мама и папа ссорятся. Я уверен, что это из-за меня. Может, мне и не стоило плакать».

«А еще мне иногда кажется, что мама не понимает, что мое тело реагирует на все так же, как ее. Жаль, что я не могу ей сказать. Если бы она знала, что у меня очень хороший слух, она бы много чего не говорила обо мне своим друзьям, когда я рядом в своей кроватке. Однажды она сказала: «Джо, наверное, станет похожим на дядю Джима». И расплакалась. Позже я узнал, что дядя Джим — любимый брат мамы, очень хороший человек, а плакала она потому, что он погиб в аварии, когда она была за рулем. Если бы я сразу узнал все это, я не думал бы, что она плачет из-за меня, я бы сразу понял, что она вспоминает его, глядя на меня. Я бы посоветовал взрослым все рассказывать своим малышам, независимо от возраста. Иначе ребенок поймет ту или иную фразу неверно и будет переживать».