Пока ты пытался стать богом... Мучительный путь нарцисса - Ирина Млодик Страница 41

За всеми этими беспокойствами и хлопотами все немного позабыли о нашем герое. Ромео, умчавшийся за своей переменчивой Джульеттой, какое-то время не объявлялся. Зато, когда вышел на связь, позвонив прежде всего Лизе, огорошил нас своим сногсшибательным заявлением: «Я остаюсь. Я нашел работу, идет оформление моей рабочей визы. Если они успеют ее сделать до окончания этого месяца, то я не приеду. Все расскажу позже». Мы не знали, что и думать. Почему остается? Для чего искал работу? Удалось ли уговорить свою драгоценную Марию? Если б не Васютка, занимающий теперь все мысли и сердце прежде такой ледяной матери, Ромка бы точно нарвался на скандал. Полагаю, что остаться в Америке ему никто не дал бы. Поехала бы и привезла его за шкирку, как щенка. А так на это неожиданное и дерзкое заявление Королева только что и ответила:

– Перебесится – вернется.

Сделав несколько важных перестановок в своей корпорации и так ни разу не набрав номер телефона опального сына, она вновь переключилась на обретенного правнука: лето наступало на пятки, и она думала, где будет отдыхать ее златоглавый птенчик.

Валюшке, почти каждую неделю принимающую звонки от Джованни, пришла в голову замечательная идея: увезти Васютку на виллу в Ломбардию. Так она сможет и Джованни порадовать своим долгожданным визитом, и мальчишечка впитает в себя свежий воздух приальпийских гор, поест фруктов, побегает по лужайкам. Королева милостиво, но без воодушевления (все-таки это была не ее идея) согласилась с этим планом. Лиза была просто счастлива. Она намеревалась сдать сессию и приехать вслед за ними, она уже так скучала по Италии и по старому Энрико.

Милан, куда прилетели молодая бабушка с внуком, поразил маленького русского мальчика в самое сердце. Он долго стоял на площади перед знаменитым миланским Дуомо, запрокинув свою кудрявую голову, а потом сказал оторопевшей бабушке:

– Валечка, я думаю, что человек, который придумал этот дворец, любил играть на дудочке.

Валюшку он называл «Валечкой», благоразумно заявив, что «бабушка» у него уже есть. Он удивил всех, особенно Джованни, примчавшегося их встречать в аэропорт и с самой встречи не отпускавшего маленькую полупрозрачную ручку. Он готов был таскать мальчика на руках, но маленький принц воспротивился:

– Вы, Джованни, человек немолодой, а мне надо ходить, а то я и так очень слабый. Если я устану, то скажу, и мы присядем, отдохнем.

Так вот, войдя на территорию базилики святого Амвросия, он вдруг присел возле одной из колонн и заплакал. Слезы безудержно катились из глаз, плакал он беззвучно, подперев щечки маленькими кулачками. На все беспокойные вопросы взрослых он не отвечал, а проплакав так долгих пятнадцать минут, встал, вложил свою крошечную ручку в теплую пухлую ладонь «немолодого» итальянца и пошел к выходу. И только вечером, перед сном, открыл драгоценной Валечке тайну своих внезапных слез.

– Я плакал, потому что мне было жалко людей, которым очень больно. Они так послушно принимали эту боль, даже радовались ей. Это помогало им умирать. Очень грустно. Ты ведь не умрешь, Валечка?

Валюшка была поражена, потому что знала, что на месте этой базилики много-много сотен лет назад были захоронения раннехристианских мучеников. Знать этого маленький Васютка никак не мог.

– Когда-нибудь я умру, мой светлячок, но я твердо тебе обещаю, что не буду мучиться. Время мучений в моей жизни прошло.

Васютке очень понравилось на вилле, по вечерам он часто сидел на террасе, глядя на живописнейшее озеро Маджоре, о чем-то печально размышлял, изредка выдавая какие-нибудь фразы, удивляющие своей простотой и недетской мудростью.

– Валечка, я понимаю, почему здесь такие красивые дома и люди. Они привыкли видеть вокруг себя красивое. Тот, кто строил наш детдом, наверное, жил не в таком красивом месте.

Лиза приехала в июле вместе с Энрико. Оба итальянца, «немолодой» и «старый», совершенно очарованные русским птенчиком, быстро оттеснили женщин и неустанно развлекали его – возили по окрестностям, показывая столь любимую ими Италию. Васютка быстро осваивал итальянский, хотя периодически журил Энрико за незнание русского языка и умилялся, когда Джованни старательно выговаривал сложные русские предложения. Лиза, с трудом уговорившая Энрико оставить хотя бы на пару недель свое кафе на попечение толстой добродушной Альберты, работавшей там со дня основания, теперь радовалась тому, как расцвел старик, вдыхая свежайший озерный воздух и обнимая Васютку за щупленькие плечи. Каждый вечер уютная терраса с видом на закат объединяла пятерых чем-то очень близких людей весьма разного возраста, каждый из которых был по-своему счастлив. Только маленький мальчик периодически боялся закрывать глаза, потому что ему казалось, что когда он их откроет, то вместо розового от заката озера и самой красивой в мире мамы, склонившейся над книжкой, он может увидеть опостылевшие белые кафельные стены и немытое окно с разбитой форточкой.

Наступающий сентябрь заставил всех возвратиться в Москву: Лизе предстояло вернуться к работе и учебе, а маленький Васютка не пожелал надолго расставаться с любимой мамочкой, Валюшку ждали заказы и Слава, уже не находивший себе места без своей дорогой музы. Джованни пообещал приехать в Москву на Рождество и остался встречать великолепную приальпийскую осень, каждый день сожалея о том, что самые дорогие его сердцу голубые глазки не видят всей этой красоты.

Катюшка, вернувшаяся из студенческого лагеря, сияла загаром, красотой и девичьим успехом: именно ей удалось заинтересовать собой красавца Олега, и против обоюдных ожиданий, их летний роман в осенней Москве не растворился, не погас, а стал только крепнуть.

Валюшкин роман со Славой тоже наконец вошел в решающую стадию. Вспомнив об обещании, данном обожаемому внуку, на сто пятое предложение Славы выйти за него замуж Валечка ответила согласием.

Бутовская квартира опустела и перестала выполнять свою важную функцию – собирать в своих гостеприимных стенах родных людей. Валюшка поселилась у Славы на Остоженке, Катюшка пропадала у своего Олега, родители которого оставили ему в наследство просторную квартиру возле Измайловского парка. Лиза сначала жила с Васюткой у бабушки, но уже через несколько недель смертельно устала от сражений за каждодневное право решать вопросы, связанные с ее обретенным сыном. Семье пришлось собраться за столом переговоров: было решено продать бутовскую квартиру и купить Лизе с сыночком квартиру ближе к центру, чтобы всем бабушкам было удобнее посещать любимца. К тому же Васютке исполнилось шесть лет, и Королева уже договорилась с лучшей в городе школой о том, чтобы она приняла в свои ряды этого чудного мальчика. Елизавете с боями пришлось отстоять право Василька не идти в школу в предстоящем сентябре.

Продажа бутовской квартиры застопорилась ввиду отсутствия владельца. Лизе с большим трудом удалось дозвониться до отца и уговорить его приехать хотя бы на несколько дней ради совершения сделки по продаже. Старшей дочери пришлось продемонстрировать свои лучшие дипломатические качества, чтобы донести до отца важность происходящих в Москве событий. После того как Королева решила оплатить недешевую поездку, Ромка милостиво согласился.