Женщины. Разговор не о мужчинах - Лолита Агамалова Страница 41

Интимный терроризм также подразумевает:

— унижение, публичное или частное, приводящее к позору;

— контроль над тем, что может и чего не может жертва, что приводит к беспомощности;

— изоляцию от друзей и семьи;

— нанесение вреда или угрозы навредить другим, если жертва демонстрирует независимость;

— угрозы физической расправы, вызывающие страх;

— провокации публичных скандалов и постоянный подрыв чувства собственного достоинства жертвы.

В случае домашнего насилия, в каком бы виде оно ни происходило, всегда возникает вопрос: «Почему она не уходит? Почему не ушла сразу?» В самом вопросе уже содержится обвинение жертвы — виктимблейминг.

Виктимблейминг (лат. victima — жертва, англ. blaming — обвинять; англ. victim blaming — обвинение жертвы) — это перенесение ответственности за злодеяние на жертву, обвинение ее в том, что именно ее необдуманные действия привели к преступлению против ее жизни, здоровья или имущества.

У вас украли кошелек? Разумеется, вы сами виноваты, раз положили его в доступное карманнику место. Вас обсчитали в магазине? Но никто, кроме вас, не виноват в том, что вы не умеете считать. Незнакомые парни на улице крикнули вам в спину оскорбление? Наверняка, вы сами их чем‑то спровоцировали.

Все перечисленное выше — это примеры виктимблейминга, которые, как видно, встречаются на каждом шагу. Однако наиболее часто виктимблейминг проявляется при домашнем насилии по отношению к молодым женщинам в очень емком выражении — «самадуравиновата».

«С нормальными женщинами такого не происходит». «Нечего было в мини‑юбке бегать». «Сама, наверное, хотела». «Сучка не захочет, кобель не вскочит». «Ночью спать надо, а не по клубам шастать». Это лишь краткий перечень фраз, осуждающих женщину, с которыми ей приходится сталкиваться после того, как она обратится за поддержкой к окружающим ее людям.

Я не обвиняю жертву, я просто говорю, что если бы она не делала то‑то и то‑то, то с ней бы могло ничего и не случиться!

Аналогичную реакцию можно встретить и в случае домашнего насилия. «Нечего было мужику перечить». «Охамела, наверное, вот и прилетело по морде». «Могла бы и помолчать, если видела, что он пьяный». «Бабы думают, что им все можно стало, вот и удивляются, когда встречают настоящего мужика». «Видела за кого замуж шла». «Бабу воспитывать надо».

Обвиняя жертву, виктимблеймеры словно пытаются отгородиться от случившегося, уверяя себя и окружающих в том, что изнасилование и избиение происходят исключительно с какими‑то «другими» женщинами, а не с ними самими или с их сестрами, матерями и другими родственницами. Они пытаются убедить себя в том, что выполнение определенных правил гарантирует им безопасность и защищенность, а также то, что в их жизни никогда не будет насилия и принуждения.

Виктимблеймингу способствует и внутренняя мизогиния, когда ищутся и находятся причины для избиения или изнасилования женщин в самих женщинах. Когда такие же женщины озвучивают «нормы», при которых насилие в отношении женщины «невозможно». Например, при комментировании трагедии Татьяны Андреевой, которую осудили за убийство насильника, женщины писали о том, что самооборона — это не по‑женски, что активная позиция достойна уголовного наказания, что «нормальная женщина» не окажется в мотеле, не окажется в ситуации склонения к тому, чего ей не хочется (секс по принуждению), поймет опасность ситуации заранее и не попадет в такую ситуацию в принципе. Если женщина в ситуацию попала, значит, с ней что‑то не так. Ну а те, кто так пишет, в подобную ситуацию не попадут, потому что они «правильные женщины». Ключевое слово — «нормальная» или «правильная». Подразумевается, что жертва — ненормальная, а значит — не заслуживает сочувствия. Любая статья о преступлении против женщины собирает массу комментариев. С посылом «Туда ей и дорога, раз головой не думала». И это пишут женщины!

Когда знаешь, что такое виктимблейминг и внутренняя мизогиния, тогда стереотипную фраза «если женщину избили, это она сама напросилась» уже не считаешь констатацией «природной» способности женщины «довести» мужчину до физического насилия. Тогда начинаешь задумываться о том, чтобы вывести серую зону домашнего насилия из тени и указать на нее нашим законодателям.

Ни одна женщина в нашей стране не чувствует себя в безопасности. В любой момент мужчина может избить ее, изнасиловать, убить — и ее никто не защитит. Более того, ее же и обвинят в его преступлении: сама виновата, да. Это невозможно принять и не повредиться рассудком, поэтому наша психика выстраивает защитный механизм: «Это была плохая, негодная женщина, а я не такая, я хорошая. А значит, со мной такого не случится никогда». Второй рычаг этого механизма — желание уничтожить жертву, потому что она разбудила зло и подставила всех. Она была плохой, она спровоцировала преступника, и теперь он, возможно, войдет во вкус и сделает это с кем‑то еще. Мы до такой степени беззащитны, что реагируем на жертву, как первобытные люди: это она, она залила все своей кровью и приманила хищников! Бросьте ее на съедение им!

В результате виктимблейминга жертвы не только не получают должной поддержки, но, напротив, начинают обвинять себя и искать причины случившегося в своих поступках. А доверие к обвиняющим друзьям и близким оказывается совершенно подорванным. Как следствие, женщина может полностью замкнуться в себе, прекратить все контакты и свести общение с людьми к минимуму.

Некоторые считают, что женщины, подвергающиеся насилию в семье, — мазохистки, они «хотят и заслуживают быть избитыми», поэтому они не уходят и терпят такое отношение. Этот миф подразумевает, что женщина получает удовольствие оттого, что избиваема мужчиной, которого любит. И если бы она хотела, то могла бы уйти от мужа‑насильника. Общество задается вопросом: «Почему она не уходит?», и совсем не обращает внимания на обидчика, не спрашивая его о том, почему он бьет? Есть много причин, мешающих женщинам уйти от абьюзера: стыдно рассказать посторонним о случившемся, страшно, что насильник еще больше рассвирепеет и станет бить чаще, жилищные проблемы, экономическая зависимость, недостаток поддержки от друзей и финансовой помощи, эмоциональная привязанность к партнеру, ответственность за детей. Чаще всего действует совокупность причин, но мазохизм в их число не входит. Самый опасный для жизни женщины период наступает после того, как она принимает решение оставить своего мучителя. В этой ситуации партнер может стать очень агрессивным в связи с возможностью потерять свою «собственность». Никто не может гарантировать женщине безопасность.

Миф же о том, что некоторые женщины провоцируют насилие и заслуживают его, свидетельствует о том, что проблема избиения женщин — социальная: она коренится в гендерных стереотипах, которые с детства прививаются людям. Провокация насилия означает, что если бы женщина вела себя по‑другому, то есть полностью подстраивалась под своего партнера и удовлетворяла бы все его желания, то ее не за что было бы наказывать. Достаточно ей изменить свое поведение, и проблема домашнего насилия решена. Опять получается, что ответственность за насилие перекладывается на пострадавшую сторону. На самом деле насильник всегда найдет причину, чтобы придраться и сбросить скопившееся напряжение. Никто не застрахован от ошибок, и ответственность полностью лежит на том, кто выбирает насильственную форму реакции. Этот миф очень распространен и имеет глубокие корни. Он основан на убеждении, что мужчина глава семьи, и закон на его стороне, поэтому он может «наказывать» женщину. Если принимать этот миф, то мы принимаем тот факт, что в определенных обстоятельствах мужчина имеет право прибегать к насилию, особенно если женщина его «провоцирует».