Мои разные «я». Что такое субличности и как знание о них поможет проработать травмы и обрести внутреннюю целостность - Ричард Шварц Страница 4

Однако распространенные нынче практики осознанности, заимствованные из буддизма, ведут в верном направлении. Они помогают изучать мысли и эмоции на расстоянии и принимать их, а не бороться с ними. На мой взгляд, это первый шаг. В большинстве известных мне практик осознанности в той или иной версии присутствует парадигма целостного разума, и, следовательно, они не способствуют взаимодействию с мыслями и эмоциями, которые считаются преходящими и не стоящими внимания. Но зачем вступать в контакт с мыслями и эмоциями? Они ведь не могут нам ответить, разве не так? Оказывается, могут. И многое расскажут.

Как я узнал про части

Как и все, я считал разум единым и много лет учился на семейного терапевта (у меня ученая степень). В этой сфере разуму уделяют мало внимания. Копание во внутреннем мире считается потерей времени, ведь человек меняется вместе с внешними отношениями.

Но этот подход не работал. Я провел исследование результатов терапии среди булимиков и с беспокойством обнаружил, что они продолжают объедаться и исторгать из себя съеденное, не догадываясь о своем исцелении. На вопрос «Почему?» они бормотали что-то про части себя. Причем так, будто те не зависят от них и могут приказать им делать даже то, чего не хочется. Я было испугался, что грядет эпидемия диссоциативного расстройства личности, но, поразмыслив, в ужасе обнаружил отдельные части внутри себя. Некоторые показались мне крайностями.

Я заинтересовался и попросил клиентов описать их части. Они сделали это очень подробно. И даже рассказали, как те взаимодействуют. Одни воюют, другие дружат, третьи кого-то защищают. Позже меня осенило, что эта внутренняя система очень похожа на внешние отношения, изучением которых я занимался. Отсюда и название: внутренние семейные системы.

Например, клиенты говорили про внутреннего критика, который безжалостно набрасывается на них за каждую ошибку. Атака активирует часть, ощущающую себя обделенной, одинокой, опустошенной и никчемной. Это так тягостно, что на помощь спешит чревоугодие, превращающее человека в бездумную машину для поглощения пищи. Потом критик пеняет и за это, снова появляется ощущение никчемности, и так далее по кругу.

Сначала я пытался установить связь с частями, чтобы заставить их замолчать или остановиться. Например, посоветовал игнорировать критика или спорить с ним. Стало только хуже, и я не знал, что поможет клиентам победить.

Часть одной клиентки заставляла ее резать себе вены. Мы вместе весь сеанс уговаривали ее перестать, пока она не подчинилась. Я страшно устал, но был доволен победой.

На следующей встрече я увидел у клиентки огромный порез на лице. Я внутренне сжался и ляпнул: «Сдаюсь, мне тебя не победить», а часть неожиданно ответила: «А я вообще-то и не хочу тебя побеждать». Это был поворотный момент. Я сложил оружие и вступил в мирные переговоры: «А зачем ты так с ней поступаешь?» И часть рассказала мне, что старалась вытеснить сознание клиентки из ее тела во время акта насилия, чтобы она вела себя тихо и не злила преступника. Тут я стушевался и признал героическую роль части в судьбе моей клиентки. Часть разрыдалась. Все ее демонизировали и пытались от нее избавиться, и ей впервые дали шанс рассказать о себе.

Я сказал части, что ее действия ради спасения жизни женщины в прошлом были обоснованны, но зачем ей резать себя сейчас?

Часть заговорила о том, что ей надо защищать другие уязвимые части и не выпускать наружу гнев, которого еще много. Слушая, я понял, что этот Защитник живет не в настоящем, а навсегда остался в травматичных эпизодах и считал мою клиентку ребенком в смертельной опасности, хотя она давно выросла.

Я начал осознавать, что эти части не такие, какими я их воспринимал. Они как дети из неблагополучных семей, которые вместо естественных ролей берут на себя деструктивные ради защиты человека или системы. И я стал просить клиентов выслушать тревожащие их части, а не бороться с ними и поразился, как схожи их истории о роли Защитника, которую пришлось выполнять в прошлом, и как это тяжело, но необходимо ради спасения человека.

На вопрос, чем бы эти части занялись, если бы не нужно было защищать, они часто говорили о противоположных нынешней роли занятиях. Внутренние критики мечтали стать чирлидерами и советниками; слишком заботливые — способствовать установлению границ; бунтари считали, что способны определить, кому можно доверять. Складывалось впечатление, что части не такие, какими кажутся, и обладают полезными для клиента качествами и ресурсами, заблокированными на время исполнения ими роли Защитника.

Сейчас можно уверенно сказать, что так и есть, это подтверждает многолетняя практика и несколько тысяч клиентов (и тысячи психологов в разных странах, практикующих IFC). Части могут впадать в крайности и вредить человеку, но злого умысла тут нет. Если задавать вопросы с уважением, доброжелательностью и интересом, даже те части, которые заставляют булимиков переедать, а анорексиков голодать, думать о суициде или убийстве, поведают таинственную историю о том, как они оказались в этой роли и как боятся из нее выйти, чтобы не случилось ничего плохого. И добавят, что так и живут в прошлом, постоянно переживая травмирующий опыт.

Прервемся и рассмотрим духовные последствия этого открытия. По сути, я подтвердил, что во внутреннем мире, как и во внешнем, правит любовь.

Слушайте, принимайте и любите свои части. Это их исцеляет и преображает так же, как и людей. Если провести аналогию с буддизмом, IFC делает человека бодхисаттвой своей души, который каждому разумному существу (части) помогает достичь просветления с помощью сострадания и любви. Или, если провести параллель с христианством, в IFC человек делает во внутреннем мире то же, что Иисус во внешнем: идет к изгнанникам и врагам с любовью, исцеляет их и приводит домой, как Христос поступал с прокаженными, нищими и отверженными.

Важный вывод таков: части — не то, чем их всегда считали. Это не когнитивная адаптация и не грешные порывы. Это божественные, духовные сущности, они заслуживают соответствующего обращения.

Кроме того, в книге я сопоставляю взаимоотношения человека с его внутренним миром и внешним. Если он ценит свои части и сострадает им, то так же будет относиться и к окружающим. А если не любит и презирает свои части, перенесет это отношение на людей.

Вот мои открытия о частях.

• Даже самые деструктивные из них руководствуются стремлением защитить.

• Обычно части застревают в травмирующей ситуации, когда им пришлось взять на себя роль Защитника.

• Когда часть поверит, что может оставить свой пост, она принесет пользу всей системе.

Бремя

Я сделал еще одно важное открытие: крайние убеждения и эмоции в «телах» частей движут их чувствами и действиями.

Поначалу кажется странным и нелепым наделять части личности телами, независимыми от тела человека, в котором они находятся. Но я только излагаю здесь все, что узнал за многие годы исследования внутренних территорий, без оглядки на онтологическую реальность данных. Если вы расспросите свои части об их телах, полагаю, они ответят то же.