Последний ребенок в лесу - Ричард Лоув Страница 39
Последний ребенок в лесу - Ричард Лоув читать онлайн бесплатно
Некоторые специалисты считают, что существует связь между играми детей в помещении (не говоря уже о ресторанах фастфуда) и эпидемией ожирения среди детей. По иронии судьбы, поколение родителей, зациклившееся на закаливании, воспитывает поколение физически слабых людей. По данным президентского совета по физкультуре и спорту, Две трети американских детей не могут сдать основные физкультурные нормативы: 40 % мальчиков и 70 % девочек в возрасте от шести до семнадцати лет не могут подтянуться более одного раза; у 40 % детей отмечаются признаки заболеваний сердца и органов кровообращения.
Так где же она, эта самая большая опасность? Вне дома, среди лесов и полей? Или на диване перед телевизором? Одеяло, слишком плотно укутывающее ребенка, может привести к нежелательным последствиям. Мы можем дойти до того, что начнем учить детей, что жизнь слишком рискованна, но вместе с тем нереальна, что есть медицинские (а там, где они не помогают, иные законодательные) средства против любой ошибки. В 2001 году British Medical Journal заявил, что с настоящего момента он категорически против того, чтобы на его страницах появлялись слова «несчастный случай», подразумевая под этим, что, хотя большинство плохих случаев происходит с хорошими людьми, все плохое можно было предвидеть и предотвратить, приняв соответствующие меры. Подобный абсолютизм в мышлении не просто вводит в заблуждение, но и реально опасен.
Для человека, в естествознании не сведущего, пройтись по проселочной дороге или вдоль берега моря — это все равно, что проследовать по галерее, в которой девять десятых всех картин повернуто лицом к стене.
Томас Хаксли [65]
Вот такую историю рассказывает Дэвид Собел. Сто лет тому назад по берегу моря бежал мальчик с самодельным ружьем, сделанным из свинцовой трубки. Время от времени он останавливался, прицеливался и стрелял в чайку. Сегодня такого рода занятия приведут, скорее всего, к временному пребыванию в заключении в местах для несовершеннолетних правонарушителей, но тогда для юного Джона Муира [66]это был один из способов контакта с природой (кстати, стрелок он был никудышный и, по всей видимости, не убил ни одной чайки.) Муир продолжал в том же духе и в конце концов стал инициатором современного движения по борьбе с загрязнением окружающей среды.
«Каждый раз, когда я читаю своим студентам о том, как Муир стрелял в чаек, они приходят в состояние шока. Они не могут в это поверить», — говорит Собел, один из руководителей Центра образования на основах краеведения Антиохского колледжа в Новой Англии. Этот пример он использует для иллюстрации того, насколько сильно изменилось взаимодействие между детьми и природой. Специалисты в новых областях психологии, связанной с защитой окружающей среды (в центре внимания которой психология людей, посвятивших себя охране окружающей среды, и экопсихология, изучающая влияние экологии на психику человека), заметили, что американцы становятся все более и более урбанизированными, а их отношение к животным меняется самым парадоксальным образом.
Для людей, привыкших к городской жизни, вопросы, откуда берется пища и каковы реальные законы природы, становятся все более абстрактными. В то же время население городов более склонно выступать в защиту животных или испытывать страх перед ними. Хорошая сторона здесь в том, что сегодняшние дети не стремятся убивать животных ради забавы, плохая — в том, что люди настолько оторваны от природы, что либо идеализируют ее, либо боятся. Это две стороны одной медали, потому что человек склонен идеализировать или бояться неизвестности. Собел, один из самых известных мыслителей в области образования и природы, увидел причину подобного явления в экофобии.
По определению Собела, экофобия — это боязнь экологической катастрофы. В своем старом, более поэтичном значении экофобия — боязнь собственного дома. Верны оба определения.
«Пока этноботаники углубляются в тропические леса в поисках новых растений для медицинских целей, экологи, родители и учителя прокладывают свой путь к второклассникам и третьеклассникам, чтобы рассказать им о том, что же такое тропические леса», — пишет Собел в книге «Основы экофобии: вернемся к глубокому изучению природы» (Beyond Ecophobia: Reclaiming the Heart in Nature Education). «От Брэтлеборо в Вермонте до Беркли в Калифорнии школьники… смотрят видеофильмы о положении местного населения, вытесненного из мест своего обитания из-за вырубки лесов и добычи нефти. Они узнают о том, что за время, которое пройдет с конца утренней перемены до начала ланча, более четырех тысяч гектаров тропических лесов будет вырублено, и их место займет скот, предназначенный для гамбургеров фастфуда».
В теории дети «узнают, что, собирая для вторичной переработки газеты и картонные коробки из-под молока, они помогут спасти планету», и, подрастая, будут чувствовать себя ответственными за судьбу земли, «голосовать за кандидатов, включающих в свои программы пункт о защите природы и покупающих энергосберегающие машины». А может, и нет. Не исключено и противоположное, полагает Собел. Если классные комнаты будут завешаны плакатами об экологических злоупотреблениях, мы можем прийти к тому, что это может незаметно породить отчуждение ребенка от природы. В стремлении заставить детей почувствовать ответственность за мировые проблемы мы выбиваем у них почву из-под ног. Не имея достаточного непосредственного опыта общения с природой, дети начинают связывать ее в своем сознании с ужасом апокалипсиса, а не с радостью и чудом. Собел предлагает следующую аналогию этого процесса. В случае физического или сексуального насилия дети учатся уходить от боли. Эмоционально они закрываются. «Я опасаюсь того, что наш во всех отношениях правильный курс обучения экологии просто ведет к тому, что дети отдаляются от природы, вместо того чтобы к ней приближаться. Природный мир подвергается постоянному насилию, и дети не хотят быть к этому причастными».
Для некоторых экологов и преподавателей это утверждение сродни богохульству. Есть и такие, кто согласен с тезисами экофобии. Дети узнают о проблемах тропических лесов, но зачастую не имеют представления о лесах своего района или, как говорит Собел, «даже о поляне, что начинается за порогом школы». Он отмечает: «Детям не так-то просто представить себе жизненные циклы бурундука или млечных растений, то есть тех организмов, которые рядом с ними. А это тот фундамент, на котором можно построить изучение оцелотов и орхидей».
В какой-то мере курс изучения тропических лесов соответствует программе средней и высшей школ, но не начальных классов. Не все преподаватели зашли так далеко, однако они полностью согласны с базовым утверждением Собела о том, что курс природоохранного образования не сбалансирован. Этот вопрос стоит в центре дебатов по поводу учебных планов, особенно в сфере естественных наук. Один из учителей сказал мне: «Сетка расписания, в которой увязываются общегосударственные дисциплины и предметы узкой специализации, трещит по швам, разрываясь между передаваемым из поколения в поколение практическим обучением и обучением исключительно по учебникам».
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments