Финанс-романс. В дебрях корпоративной Европы - Яна Афанасьева Страница 37

Языка Вероника не знала, поэтому пристроить ее на учебу было невозможно. Работы для нее тоже не было, ведь уборщицей она, дипломированный инженер, быть не хотела, а на большее рассчитывать в ее ситуации сложно. Даже замуж ее и то не получилось бы выдать, так как Вероника формально все еще состояла в браке, а заниматься формальностями развода ей было неинтересно. Я пыталась вернуть ее к реальности, то есть на украинскую территорию. Но она отправилась в полицию просить политического убежища на основании того, что ее, русскую, преследуют украинские националисты во главе с бывшим мужем, злодеем и шовинистом. Сидеть на шее у европейской социальной системы гораздо проще, чем у родителей, родственников или бывших мужей. Не нужно оправдываться, врать и выслушивать наставления.

Долго ли, коротко ли, но местные чиновники поверили в Вероникину нелепую историю и предоставили ей все блага цивилизации. Сейчас она уже гражданка Финляндии, с грехом пополам изъясняющаяся на государственном языке. Сестренка искренне считает, что, раз уж финнам все равно некуда девать деньги, у нее есть полное право ими воспользоваться. Лучше уж содержать ее, чем толпы беженцев из Сомали. Работать она не собирается и последние годы в свободное от визитов в социальную службу время развлекается романами с женатыми мужчинами, походами на курсы макраме и посиделками со своими русскими подружками. Мне иногда очень хочется открыть глаза финским социальным работникам на Вероникино прошлое и на ее тщательно скрываемые украинские доходы, но почему-то я до сих пор этого не сделала.

Помимо дурной репутации русскоязычного населения в Финляндии самым большим сюрпризом после переезда для меня оказалась полная непригодность моего российского образования. Я не просто не знала каких-то важных законов или терминов, я, как оказалось, вообще неправильно училась.

В ФИНЭКе нас убеждали (и нам так действительно казалось), что мы получили вполне современное, почти что западное образование. У нас было даже несколько иностранных учебников. Изучали мы микро– и макроэкономику, структуру госбюджета, налоговое право, банковское дело, маркетинг. Писали курсовые, сдавали экзамены. Единственное, что я вынесла из этих пяти лет, – более или менее хорошее представление об истории экономики и основных экономических инициативах XX века, а также владение профессиональной терминологией. Можно ли было с моим дипломом найти работу в России? Да, можно. Ценился ли этот диплом за границей? Как выяснилось, нет. Из списка пройденных в ФИНЭКе предметов Университет Хельсинки зачел мне лишь некоторые базовые дисциплины, например математику, статистику и историю экономики. Знаний, которые позволили бы поступить на работу в серьезную международную компанию, в ФИНЭКе 90-х годов я не получила.

Русская учеба не была легкой, но, как теперь выяснилось, я просто заучивала материал, не понимая, как именно все работает на практике. Этот печальный вывод пришлось сделать после первой же сессии. В Хельсинки я впервые узнала о европейских экономических договорах, о монополиях и картелях, о роли профсоюзов, о том, как формируется цена на товар, от чего зависят курсы валют, каковы последствия дефицита бюджета. Все эти слова я слышала и ранее, но единой картины в голове не было. Кроме того, пришлось научиться за короткое время переваривать большое количество материала на иностранных языках.

Когда выпускник приходит устраиваться на работу, никого не волнует, понимает ли он, от чего зависит экономический рост в глобальном масштабе. Работодателю важно, знает ли его потенциальный сотрудник законы, бухгалтерию, виды документов, способы организации маркетинга, банковские операции. Нужны практические навыки. А у выпускников Университета Хельсинки, если они ограничились только обязательной программой, их нет. Поэтому приходилось посещать факультативные курсы, совершенствовать немецкий, английский и финский языки – словом, стараться получить специальность. Диплом экономического факультета Университета Хельсинки – это очень престижно, возможно, это самый престижный диплом в стране, но и он не дает профессию.

Именно тогда я убедилась, что мне совершенно не обязательно открывать русскую парикмахерскую, водить экскурсии или предлагать свои услуги компаниям бывших соотечественников. Специалист из России ничем не хуже любого другого и может успешно работать в международной компании. Культурные и языковые барьеры преодолимы.

Сейчас кажется, что все сложилось очень гладко: приехала учиться, получила СРА , разослала резюме и за пару месяцев до окончания университета получила предложение работать в управлении StoraEnso . Алекс в то же самое время защитил юридическую диссертацию и устроился работать в одну из компаний Big 4. Просто не хочется вспоминать целые периоды отчаяния и сомнений, когда кажется, что работу найти невозможно, а деньги, отложенные на учебу, постепенно заканчиваются.

Мурманск – Хельсинки – Дюссельдорф – Люксембург. Если продолжать двигаться дальше, скоро мы обоснуемся в Чили.

* * *

Когда муж переезжал из Хельсинки в Люксембург, он просто взял чемодан и сел в самолет. Наше домашнее хозяйство было уже в Дюссельдорфе. Кроме того, Алекс – из тех неприхотливых мужчин, которые могут есть из одноразовой посуды и спать на надувном матрасе, не чувствуя неудобства. Мой переезд с детьми – это целая эпопея, хоть и ехать всего триста километров на юго-запад.

Хозяева пришли встретить нас, подарили бутылку вина, два стакана и одноразовую посуду, а еще швабру и ведро – чтобы пережить первый день. В новой квартире лабиринт из коробок, между которыми ходят свои и чужие, дети и взрослые, гости и соседи, и никто ничего не может найти. Грузчики расколотили буфет и один из шкафов, зато все самое дорогое прибыло на место в полной сохранности.

Страховая компания затребовала список ценных вещей, подлежащих перевозке. Наша мебель и домашняя утварь почти ничего не стоили, компьютеры ехали в багажнике машины. А вот, внося в список свою одежду, сумки, обувь и оценивая их примерную стоимость, я неожиданно для себя обнаружила, что сумма переваливает за шестизначную отметку. Теперь Алекс поймет, куда уходят мои бонусы. В течение трех лет мы встречались только по выходным или в отпуске, поэтому я была либо в джинсах, либо в купальнике, либо в пижаме, либо без ничего. Зато теперь он сможет наблюдать меня при полном параде – в красивой одежде, на каблуках, с аккуратной прической.

Переезд – это вечные сомнения. Что взять в первую очередь для поддержания духа? Какой я хочу появиться на новом месте? Какое первое впечатление собираюсь произвести? И наконец, какие ощущения и воспоминания я забираю с собой, а что забываю – окончательно и бесповоротно?

При переезде самые незначительные достижения кажутся победами. Каждый день – новые расчищенные углы в квартире, вымытые окна, повешенные люстры и шторы. Все в жизни как в первый раз. Новые маршруты для вечерних прогулок, первая поездка на местном автобусе, первые французские слова. Сделала педикюр в новой стране – экстаз, купила новые полотенца на кухню и наконец-то выбросила стираные-перестираные старые – эйфория, заклю чила контракт с телефонным провайдером – головокружение от успехов! Даже выбор нового мусорного ведра превращается в событие. Это такой особенный кайф – начинать новую жизнь, в незнакомой обстановке, давать себе новые и хорошо забытые старые обещания. Каждое утро я просыпаюсь с рассветом Алисой в сказке и восторженно жду очередного чуда.