Жизнь после? Научные доказательства бессмертия души - Миген Гонсалес-Уиплер Страница 37

Восхищенный моими способностями к верховой езде, отец на следующий день познакомил меня с новым наставником. Это был молодой человек с благородным лицом и светлыми глазами. Он был учеником одного из самых почитаемых людей в Греции, и хотя сам был еще не так известен, его репутация быстро росла благодаря его уму и прекрасному знанию науки, искусства и философии. Его звали Аристотель.

Мое первое впечатление об Аристотеле было приятным, и невзирая на то, что любой человек мог бы показаться лучше по сравнению с жестоким Леонидасом, вскоре мой новый учитель доказал, что ему на самом деле не чужды доброта и понимание при сохранении строгости и упорства. С того времени моя жизнь полностью изменилась. Ясный взгляд Аристотеля пробудил в моей душе глубоко запрятанные воспоминания о светящихся лицах и голосах, звучащих в дуновении ветра. Но эти слабые воспоминания об Иаве и Иеремии хранились слишком глубоко, и даже мудрость Аристотеля не могла вернуть их к жизни.

Аристотель привил мне любовь к науке и природе, а также научил законам логики. Именно он объяснил, что для короля важнее одержать верх над своими эмоциями, чем над врагами. Своими уроками он пробудил во мне такой сильный интерес к науке, что даже много лет спустя я продолжал посылать ему редкие экземпляры растений и животных, которые удавалось добыть во время моих военных походов.

Встретившись со мной, Аристотель понял, что я сильно нуждаюсь в обществе ровесников. По его предложению отец выбрал троих мальчиков примерно моего возраста из семей титулованных особ, и у меня впервые появились друзья. Один из этих юношей, Гефастион, вскоре стал мне как брат. Единение наших душ было настолько сильным, что я не мог без него обходиться. Впервые я узнал, что такое истинная дружба и искренняя привязанность. Это товарищество привнесло утешение и поддержку в мою нелегкую и одинокую жизнь.

Аристотель также воспитал во мне глубокую любовь к литературе. Моим любимым автором был Пиндар, который жил в то время в Фивах, кроме того, мне нравилась великая эпическая поэма Гомера «Илиада», в которой описывалась война между Троей и Грецией. Это произведение оказало сильное влияние на мое развитие, поскольку с ее помощью я уяснил многие представления и ценности старого грека. Всю жизнь я держал эту книгу под подушкой вместе с небольшим кинжалом.

Мое ученичество под началом Аристотеля неожиданно закончилось в шестнадцать лет, когда я был вынужден взойти на трон отца, пока тот вел длительные и изнурительные бои в Византии к югу от Фракии. Многие придворные полагали, что управление страной окажется непосильной задачей для подростка, который продолжал еще изучать грамматику и арифметику, но мой разум и дух были подготовлены отцом к тому, чтобы принять бразды власти с раннего детства, и я с усердием принялся за дело. Менее чем через год мне представилась возможность не только примерить на себя корону отца, но и его военный шлем. Меды, фракийское племя, которое в течение долгих лет находилось под властью Македонии, решило воспользоваться отсутствием моего отца и восстало против нас. Это был мой первый опыт командования войском. Солдаты отца беспрекословно подчинялись мне, и я привел свою армию в небольшую долину, где прятались мятежники. Мы быстро разделались с ними. Следуя примеру своего отца, я основал там город, который назвал Александрополисом, городом Александра, ставшим впоследствии одним из многочисленных городов, носивших мое имя.

Мой отец так гордился моей победой над медами, что тут же назначил меня генералом своей армии. В то время мне исполнилось восемнадцать лет.

Отношения между моими родителями продолжали ухудшаться. В конце концов отец сильно увлекся племянницей одного из своих подданных и развелся с моей матерью, чтобы жениться на этой женщине. Это было необязательно, поскольку, согласно нашим законам, мужчина мог иметь столько жен, сколько пожелает. Поэтому его поступок был расценен моими родственниками по материнской линии как умышленное оскорбление. Впервые в жизни я встал на сторону матери. Я чувствовал, что этот развод и женитьба на другой женщине не только были унижением для нашей семьи, но и могли помешать исполнению моей надежды взойти на престол. Я уже изведал вкус славы и вновь хотел почувствовать бразды правления страной в своих руках. В возрасте восемнадцати лет я уже ничего не помнил о предупреждениях Иава и Иеремии о разрушительном влиянии власти на душу.

Как только отец заключил повторный брак, мы с матерью покинули дворец. Отец не пытался удержать меня, но его генералы напомнили ему, что он не должен мечтать об объединении греческих царств, если не способен объединить собственную семью. Без особого воодушевления отец все же послал за мной. Я вернулся обратно с той же неохотой. Моя детская привязанность к этому человеку уже давно сменилась обидой и неуважением. Я всегда презирал мужчин, отдавшихся во власть женщины, что во многом было следствием воспитания Аристотеля. Ситуация стала намного напряженнее, когда новая жена моего отца родила мальчика, ставшего еще одним претендентом на трон. Когда, наконец, мой отец был убит одним из своих охранников, единственным, что я почувствовал, было облегчение.

Как только отец умер, я сразу же объявил себя царем Македонии. Армия, в которой я пользовался большой популярностью, немедленно присягнула мне в верности. Однако остальные члены царского двора не испытывали схожего энтузиазма. Аталус, дядя второй жены моего отца, тут же заявил о правах ее маленького сына на престол. В ответ я послал одного воина из своего личного караула навестить Аталуса. С тех пор дядю моей мачехи никто никогда не видел.

Моя мать, которая была гораздо более беспощадна и гораздо менее сострадательна, чем я, разобралась с притязаниями моего младшего брата и его матери весьма специфическим, вызывающим отвращение способом. Хотя я лично не присутствовал при этом, я слышал от одного из рабов, что моя мать заставила свою соперницу смотреть на то, как жестоко расправились с ее ребенком, а затем покончить жизнь самоубийством через повешение. Другой раб сказал мне, что и мать, и ребенок были сварены заживо. Я так и не узнал, что произошло на самом деле, поскольку считал неблагоразумным обсуждать эту тему со своей матерью.

Мой младший брат был не единственным претендентом на престол. Были другие люди, пытавшиеся незаконно захватить корону, по праву принадлежавшую мне. Но их притязания были недолговечными, и я, наконец, был официально признан наследником престола Македонии. Мне было неважно, что я смог добиться этой цели, только пролив кровь своих соперников. Жажда власти овладела моей душой подобно раковой опухоли и оставалась со мной до конца жизни. Мне было тогда двадцать лет.

После того, как я занял место Филиппа на престоле, я стал все свое время посвящать делу объединения Греции. Чтобы достичь этой цели, нужно было присоединить к Македонии такие великие города-государства, как Афины, Фивы и Коринф, города, которые всегда восставали и оказывали сопротивление моему отцу. Для осуществления своей задачи я полагался не только на грубую военную силу, но также на военную тактику и стратегию, которой научился от отца, и знания о логике и здравом смысле, полученные мною от Аристотеля. Афины и Коринф стали для меня легкой добычей. Но Фивы, поддавшиеся влиянию пылкого оратора Демосфена, который ненавидел Македонию, отказались мне подчиниться. Впоследствии историки осудили мои действия против Фив, ссылаясь на мой гнев, вызванный их нежеланием покориться моей воле, но это неправда. Любое военное решение, когда-либо мною принятое, было основано на логике и холодном расчете. Я решил уничтожить Фивы в пример другим городам Греции, потому что хотел, чтобы все поняли, что моя цель состояла не в том, чтобы просто завоевать город, а в том, чтобы объединить разрозненные территории, и все, кто не покорится моей воле, исчезнут с лица Земли. Поэтому я разрушил этот город и стер его с лица Земли, оставив нетронутым только дом Пиндара, чьими стихами я так восхищался. Шесть тысяч жителей Фив были казнены, среди них были женщины с детьми, жрецы и калеки. Остальные были проданы в рабство. В итоге не осталость ничего, кроме пепла. Фивы как один из городов Греции прекратили свое существование.