Холотропное дыхание. Новый подход к самоисследованию и терапии - Кристина Гроф Страница 37

Когда дышащие завершают свои сеансы и возвращаются к обычному состоянию сознания, их сиделки провожают их в комнату для рисования мандал. В этой комнате имеются разнообразные художественные принадлежности – пастельные карандаши, фломастеры и акварельные краски, а также большие листы бумаги для рисования. На листах бумаги тонким карандашом намечены круги размером примерно во весь лист. Эти едва видимые круги призваны помогать дышащим сосредоточиваться на своем опыте и выражать его сжатым образом. Однако мы подчеркиваем, что они могут полностью игнорировать круг и, если пожелают, растягивать свои рисунки до самых краев бумаги.

Дышащим предлагается сесть, медитировать над своим опытом, а затем находить способ выражения того, что происходило с ними во время сеанса. Эти рисунки впоследствии используются в группе проработки как зрительные («правополушарные») дополнения словесных отчетов участников, описывающих свои переживания в ходе сеансов работы с дыханием. Для рисования мандал не существует никаких конкретных рекомендаций. Некоторые люди предпочитают бесформенные сочетания цветов, передающие общую атмосферу или эмоциональный тон их сеансов, другие строят геометрические мандалы или создают образные рисунки и картины. Последние могут изображать те или иные отдельные видения, возникавшие во время сеанса, или могут быть собраны в сложные серии рисунков, отображающих разные последовательности и этапы внутреннего путешествия. Некоторые дышащие решают иллюстрировать один сеанс несколькими мандалами, представляющими его разные части или аспекты. В редких случаях дышащий не знает, что рисовать, и производит автоматическое рисование.

Видя перед собой чистый лист бумаги, порой впервые за многие годы, некоторые участники могут паниковать. Возможно, в детстве у них был травматический опыт с их учителями рисования, или они чувствуют себя художественно неадекватными по каким-то иным причинам. Мы обращаемся к этой распространенной проблеме во время подготовки к сеансу, и уверяем группу, что в работе над мандалой не бывает ничего правильного и неправильного; это не художественный конкурс и не урок рисования. Важно именно психологическое содержание, а не художественное мастерство, с которым оно передается. Нередко качество мандалы удивляет не только членов группы, но и человека, который ее создавал. Как будто эмоциональная сила бессознательного управляет процессом, используя дышащего в качестве канала, и находит свое собственное выражение. Временами мы наблюдали случаи, когда переживания в ходе работы с дыханием действительно открывали и освобождали подлинный художественный талант, который был дремлющим в бессознательном человека или активно подавлялся какими-то травматическими переживаниями в детстве.

Около двадцати лет тому назад мы видели крайний пример такого внезапного художественного пробуждения у Алисы, принимавшей участие в практическом семинаре, который мы проводили в центре вблизи Брисбена, в Австралии.

Во время своего сеанса Холотропного Дыхания, Алиса заново переживала ряд эпизодов из своего детства, в котором взрослые смеялись над ее незрелыми художественными творениями. Хотя они веселились потому, что находили ее рисунки очень забавными, Алиса воспринимала их реакцию как насмешку, и чувствовала себя очень пристыженной и обиженной. В последующие годы она была очень стеснительной, сдержанной и жалкой на обязательных художественных уроках в школе. Воскрешая эти воспоминания детства в своем сеансе работы с дыханием, она переживала широкий спектр эмоций – от стыда и чувства обиды до сильного гнева – и была способна давать им полное выражение. После долгой борьбы, Алиса достигла чувства разрешения своих травматических воспоминаний и, к собственному удивлению, нарисовала две мощных и художественно красивых мандалы. На следующее утро, войдя в комнату для работы с дыханием, мы обнаружили сидящую в ее середине Алису в окружении большого числа удивительных мандал, занимавших все свободное пространство пола. Оказалось, что в эту ночь она не спала и продолжала рисовать с взволнованной страстью и в лихорадочном темпе до самого рассвета. В последующие годы живопись стала важной частью ее жизни.

Терапевты, обученные фрейдовскому анализу, были бы склонны предполагать, что для понимания мандал можно использовать тот же подход, что используется в психоанализе для расшифровки символики сновидений или невротических симптомов. Они бы пытались соотносить их содержание с событиями в жизни дышащих – в их младенчестве, детстве и в последующие годы. Этот подход отражает убеждение Фрейда, что процессы в психике характеризуются строгим линейным детерминизмом и представляют собой продукты истории человека после рождения. Хотя нередко это, несомненно, бывает в определенной степени верно, мы часто видели случаи, когда мандалу было невозможно полностью понимать как продукт индивидуального прошлого.

Зачастую случалось, что мандалы изображали не то, что происходило в ходе сеансов, а фактически предвосхищали темы будущих сеансов. Это согласуется с идеей К. Г. Юнга о том, что продукция психики не обязательно может полностью объясняться на основании предшествующих исторических событий. Во многих случаях она имеет не только ретроспективный, но и относящийся к будущему, или предсказательный аспект. Самость – как Юнг называл более высокий автономный аспект человеческой психики, связанный с коллективным бессознательным – имеет для человека определенный план и руководит его движением к цели, которая до ее достижения остается скрытой. Юнг называл это движение в психике процессом индивидуации. Следовательно, объяснение определенных аспектов мандал лежит в будущем. Мандалы определяются не только историей, но и процессом, который можно назвать телеологическим или целевым. Представляется, что этот принцип похож на то, что в теории хаоса называется странным аттрактором.