Все в твоей голове - Сюзанна О'Салливан Страница 33

Через две недели начался курс химиотерапии. Врачи настаивали, чтобы Элис его прошла, хотя неплохие результаты анализов в сочетании с молодым возрастом намекали на благоприятный исход. Какое-то время ей помогала сестра, но той вскоре пришлось вернуться в Австралию, к своей семье. Спустя несколько дней после ее отъезда Элис почувствовала в руке странное жжение. Особенно заметным оно было ночью. Постепенно это ощущение становилось сильнее, пальцы начали неметь. Однажды ночью рука вовсе отнялась. Элис тут же разбудила отца, и тот отвез ее в больницу.

Онколог снова направил Элис на МРТ. Все было в норме. Пригласили невролога, который убедился в целостности нервной системы и с помощью электромиографии проверил, доходят ли электрические импульсы от руки до мозга. Затем сделали еще одну пункцию. И опять никаких патологий. Причину паралича установить не удалось.

Следующим утром во время очередного рентгена Элис потеряла сознание. Она упала на пол и забилась в судорогах; медперсонал суетился вокруг, не зная, что делать.

Так Элис и стала моей пациенткой.

Порой стресс выплескивается столь причудливым образом, что я задумываюсь: почему именно так, а не иначе? Иногда нахожу ответ, иногда нет… Что случилось с Элис, я пока не знала – хотя в будущем мы разобрались в ее симптомах. А вот насчет Мари для меня все было очевидно с первого же взгляда.

– Я сама вам это скажу. Не я – так кто-нибудь другой. Моего мужа обвиняют в растлении несовершеннолетней.

Мари, зажмурившись, сидела напротив. Поэтому она и пришла к врачу. Две недели назад она заметила, что ей очень хочется закрыть глаза. Даже моргая, всякий раз не торопилась поднимать веки. Потом глаза стали закрываться сами собой. Сперва ей удавалось кое-как раскрыть их пальцами; вскоре и это стало невозможным.

– А знаете, что хуже всего? – продолжала Мари. – Его сдала полиции родная сестра. Как можно поступить так с близким человеком?

– Думаете, вы заболели из-за ситуации с вашим мужем?

– Нет, просто я хочу, чтобы вы поскорее меня вылечили. С девочками некому сидеть, потому что Джон в тюрьме.

– У вас есть дети?

– Две дочери. Им одиннадцать и четырнадцать лет.

У Мари был блефароспазм – непроизвольное сокращение мышц вокруг глаза, заставлявшее ее плотно смыкать веки. Обычные диагностические тесты тут бесполезны. Электромиография выявит гипертонус мышц, но спазмы могут быть вызваны как психогенными причинами, так и некоторыми заболеваниями головного мозга. Более того, даже если блефароспазм имеет органическую природу, анализы все равно ничего не покажут. В общем, риск ошибки очень велик. Тем не менее, для врачей все-таки есть подсказки. Например, если болезнь вызвана внешними факторами, пациенту удается с некоторым усилием приоткрыть глаза. У Мари же, несмотря на все старания, ничего не выходило, поэтому я даже без исповеди заподозрила бы, что блефароспазм вызван стрессом.

Я предложила ей обратиться к психотерапевту. Она возмущенно отказалась: кто будет сидеть с детьми, пока она тратит время на мозгоправов? Нужно, чтобы она выздоровела уже сегодня!.. Мы решили использовать мышечный релаксант и дали ей диазепам. Он и впрямь помог, через два дня Мари выписали.

Вот только диазепам унял симптомы лишь на время. Основную проблему так и не удалось решить. Спустя месяц организм взбунтовался, и Мари опять доставили в больницу. Ее привез сосед – увидел, как она бродит по улице в одной лишь ночной рубашке. О нашей предыдущей встрече Мари не помнила, потому что потеряла память.

Блефароспазм прошел; теперь у нее была глубокая амнезия. Мари забыла всю свою жизнь. Она не помнила, как ее зовут, что у нее есть дети, не знала, где она выросла и кем работала. Не имела понятия, что ей нравится, а что она терпеть не может. Ее личность будто начисто стерли.

– С кем сейчас ваши дочери? – спросила я.

Мари лишь молча уставилась на меня, вместо нее ответил сосед:

– У меня дома. Ее мужа выпустили под залог, но до окончания суда ему запрещено оставаться наедине с детьми.

Девочки вскоре навестили мать в больнице. Принесли кое-что из ее любимых лакомств, рассказали немного об их жизни.

– Они такие милые, – чуть позже поделилась со мной Мари.

Я провела ряд тестов. Показывала Мари картинки и спрашивала, что на них изображено. Увидев лошадь, она сказала, что не помнит точно, но ей кажется, это «нарцисс». А вот изображение яблока привело ее в настоящий восторг:

– О, я знаю, знаю! Мне девочки такое приносили. Это яблоко!

Ни на один вопрос о своем детстве она ответить не смогла.

Затем я дала ей фотографии известных людей, попросила назвать их имена и сказать, жив ли этот человек или уже умер. Мари ни разу не угадала – и это противоречило теории вероятности. Шанс ответить правильно был пятьдесят на пятьдесят.

МРТ и ЭЭГ не выявили никаких отклонений, значит, амнезия не была связана с нарушениями работы ЦНС. Скорее всего, амнезию спровоцировал стресс. И снова Мари с негодованием отвергла это предположение. После выписки мы с ней больше не пересекались, хотя я часто думала: что именно Мари не хотела видеть, что она предпочла забыть?

Психосоматические заболевания, как и их предшественница-истерия, подобны хамелеону: всякий раз, когда врачу удается их увидеть, они тут же меняют облик. Судороги – типичный, давно известный симптом истерии, но отнюдь не единственный.

Практически любой орган, любая система человеческого организма однажды может дать сбой. Вот женщина внезапно теряет дар речи, а через пару дней начинает говорить, но уже голосом ребенка. Мужчина забывает, как застегивать рубашку и что нужно делать с расческой. Девушка чувствует в горле странный комок, который не позволяет ей сглотнуть. Мальчик падает на землю всякий раз, когда его пытаются поставить на ноги. Конечности мечутся сами собой, словно живя собственной жизнью; глаза закрываются против воли, и их ничем не удается открыть… Науке известны все эти случаи – и многие другие.

Даже у одного человека могут последовательно проявиться несколько вроде бы не связанных между собой симптомов. Иногда этот процесс занимает годы, иногда все происходит в течение нескольких часов или даже минут. Однако почему парализованный пациент вдруг начинает мучиться от необъяснимой боли в желудке? Многие пытались ответить на этот вопрос, и ближе всех к разгадке подошли Зигмунд Фрейд и Йозеф Брейер.

Фрейд был современником Жане и также учился у Шарко, который пробудил в нем интерес к истерии и гипнозу, а работы Жане о диссоциациях и подсознании позволили ему выстроить собственную концепцию.

В 1881 году в Австрии Фрейд получил степень доктора. Нам он известен как гениальный психоаналитик, но многие даже не подозревают, что в молодости Фрейд занимался зоологией, патологической анатомией и неврологией. В 1885 году он приехал в Париж, где прошел научную стажировку в Сальпетриере. Во Франции он прожил всего полгода, однако полученный опыт сильно на него повлиял. В письмах своей невесте, Марте, Фрейд описывал Шарко как «одного из самых великих врачей, чей ум граничит с гениальностью», который в буквальном смысле перевернул все его представления о медицине: «Иногда выхожу с лекций, окрыленный совершенно новыми идеями».