Психология зависти, враждебности, тщеславия - Евгений Ильин Страница 32

Приведенные выше данные соответствуют результатам другого исследования Т. В. Бесковой (2010а), в котором статистически значимая связь подозрительности и завистливости была выявлена при использовании методики диагностики агрессивности Басса — Дарки. Таким образом, люди с высоким уровнем зависти весьма настороженно относятся к другим, проявляя в отношениях недоверие и осторожность, а иногда и полную убежденность в том, что окружающие намерены нанести им какой-либо существенный вред. Показательны в этом отношении данные Т. В. Бесковой (2010ж): средний балл собственной зависти к другим (Мх = 2,32) у опрошенных ею людей оказался значительно ниже среднего балла предполагаемой зависти других к себе (3,02) (t = 12,44, р ≤ 0,001). Иначе говоря, человеку свойственно предполагать, что он завидуют другим меньше, нежели другие завидуют ему. Т. В. Бескова предполагает, что причин этому несколько: во-первых, собственная зависть не всегда осознается субъектом; во-вторых, у человека присутствует желание выглядеть лучше перед самим собой; в-третьих — худшее ожидается чаще со стороны, и, наконец, в-четвертых, предполагаемая зависть других повышает самооценку.

Зависть может приводить к поступкам, схожим с предательством, и когда это касается лиц, занимающих высокие посты, может приводить к трагическим последствиям не только для объектов зависти, но и для многих других людей.

Зависть одного человека может нанести огромный урон военным и политическим интересам целой страны. Вот два примера из русской истории Первой мировой войны, приведенных Ю. В. Щербатых. Один из них — гибель армии А. В. Самсонова в 1914 г., когда отчаянно завидовавший ему генерал П. К. Ренненкампф, несмотря на приказ ставки, не пришел в критический момент на помощь Самсонову, попавшему в окружение. В итоге при прорыве окружения Самсонов погиб вместе с большей частью своих войск.

Второй эпизод той войны связан с знаменитым Брусиловским прорывом — самой успешной наступательной операцией русской армии в Первой мировой войне. По замыслу ставки Верховного главнокомандующего, главный удар в той операции должен был наносить Западный фронт под командованием генерала А. Е. Эверта, а в качестве прикрытия предполагалась атака Юго-Западного фронта под командованием генерала А. А. Брусилова; 4 июня 1916 г. армии Брусилова прорвали фронт и устремились в прорыв. Только за первые три дня его войска взяли в плен более сорока тысяч солдат противника и девятьсот офицеров. Вся Россия восторженно встретила этот успех, кроме одного человека — генерала Эверта. Ведь именно ему дали лучшие войска и вооружение и именно он мечтал во всем блеске показать свой военный талант. Поэтому когда Ставка приняла решение сделать удар Брусилова основным, а Эверту было приказано помочь ему с правого фланга, обиженный командующий Западного фронта решил отомстить герою. Генерал Эверт добился у Николая II разрешения отложить свое наступление на шесть суток, в то время как у Брусилова уже кончались боеприпасы и продовольствие, а личный состав был измотан и обескровлен непрерывными боями. Брусилов обратился к генералу Эверту и начальнику Генерального штаба М. В. Алексееву с просьбой бросить в прорыв хотя бы третью армию Эверта, прикрывающую фланг фронта Брусилова, и Эверт с трудом дал на это формальное согласие. Однако завистливый генерал так и не отдал соответствующий приказ своим подчиненным, и Брусилову пришлось биться в одиночку, в то время как к австро-венграм на помощь подошли немецкие корпуса. Брусилов вновь обратился к начальнику Генерального штаба: «Если Западный фронт не перейдет в наступление, мы потеряем все успехи, которых достигли в тяжелейших боях». Алексеев снова приказывает Эверту начать наступление третьей армии, но тот опять не дает приказа о наступлении, объясняя отсрочку… плохой погодой. Через несколько дней Эверт снова добился лично от царя отсрочки наступления, а в близком кругу сказал: «С какой стати я буду работать во славу Брусилова».

Если бы не зависть генерала Эверта, то Австро-Венгрия была бы разгромлена, выбыла бы из войны и мировая история могла бы быть совсем другой.

Итак, почти вся научная, и вкупе с ней художественная, литература постоянно обращала и обращает внимание на деструктивный, агрессивный, бесплодный и мучительный характер зависти. Однако имеется, хотя и небольшая, часть ученых и писателей, которые по-иному относятся к зависти.