Размножение в неволе. Как примирить эротику и быт - Эстер Перель Страница 32

Психология желания часто теряется под грузом детских событий, но, если изучить историю наших первых лет, можно многое восстановить. Мы способны прокрутить развитие событий в обратном порядке, до того момента, как мы научились любить. Научились ли мы получать удовольствие или нет? Поняли ли, как доверять другим? Привыкли ли к получению желаемого или к отказам? Были ли родители внимательны к нашим нуждам, или это мы следили за их потребностями? Искали ли мы у родителей защиты или были вынуждены спасаться от них? Чувствовали ли мы себя отверженными? Униженными? Брошенными? Нас обнимали? Качали? Успокаивали? Учились ли мы не ждать слишком многого, прятаться, когда нас огорчили, смотреть в глаза? В семье мы чувствуем, когда можно вести себя свободно, а когда наши выходки могут ранить других. Мы постепенно понимаем, как относиться к своему телу, полу, сексуальности. Мы получаем много других уроков о том, кто мы и как себя вести: быть открытыми или защищаться, петь или не шуметь, плакать или прятать слезы, рисковать или бояться.

Все это формирует и наше мнение о самих себе, и наши ожидания от других. И все это мы, взрослые мужчины и женщины, привносим в любовные отношения. Некоторые из данных особенностей очевидны и четко проявляются, другие остаются в тени, скрываясь даже от нас самих.

Наши сексуальные предпочтения возникают из радостей, волнений, сложностей и конфликтов самого раннего детства. Нам предстоит выяснить, как они влияют на нашу потребность и толерантность к близости и удовольствию. Что нас заводит и что останавливает? Что нас привлекает, а что оставляет равнодушными? Почему? Какая степень близости в отношениях нам комфортна? Можем ли мы позволить себе получать удовольствие в отношениях с теми, кого любим?

Когда отец Стивена бросил его мать, она взяла себя в руки и дала слово, что никто и никогда больше с ней так не поступит. Она работала медсестрой и полностью посвятила себя детям: смогла оплатить учебу в колледже для всех троих, а сегодня она живет в собственном доме. Стивен восхищается матерью и уважает ее и заметную часть собственной жизни стремился не стать «как тот козел». Он женился на Рите и спустя шесть лет оказался в ситуации, когда ему вдруг пришлось оправдываться в ответ на ее обвинения в сексуальной пассивности. Стивен находит отговорки, но отсутствие интереса расстраивает и его самого, тем более что появились проблемы и с эрекцией.

Чем больше он любит и уважает жену, тем сложнее ему заниматься с ней сексом. Для Стивена эмоциональная безопасность означает постоянный контроль над любыми эгоистическими или агрессивными проявлениями. Такой подход выработался у него под влиянием матери и стал частью его сексуальности. Чем сильнее он любит Риту и чем больше от нее зависит, тем осторожнее демонстрирует и тем активнее подавляет собственную сексуальность. Стивен не знает, как проявлять вожделение одновременно с эмоциональной заботой. Его бессознательное хранит верность прошлому.

Дилану за двадцать, он управляющий в розничном магазине. Для него эмоциональная безопасность в отношениях просто невозможна, и неважно, есть ли сексуальное возбуждение или нет. Его мать умерла, когда ему было двенадцать, и до самой смерти она была эмоциональным стержнем всей семьи. Когда Дилан заплакал на похоронах, отец сказал ему: «Надеюсь, ты не начнешь истерику прямо тут». Чтобы не портить отношения с отцом, Дилану пришлось научиться полностью подавлять свои эмоции: «Чувства в нашей семье считались проявлением слабости». Как только Дилан замечает в себе эмоции по отношению к кому-то, он тут же начинает себя ругать, надеясь преодолеть свою эмоциональную уязвимость. Решение? Дважды в неделю он ходит в клуб, знакомится с мужчинами, которых никогда не видел раньше и которые ничего не знают о нем. Они занимаются сексом, анонимно, не допуская никаких чувств, и Дилану кажется, что он защищен от унижений, испытанных им в детстве. Одновременно он чувствует, как это приятно, когда кто-то выбирает и хочет именно его.

Нерациональность желания, в частности, связана с тем, что чаще возбуждающее нас уходит корнями в детские страхи и травмы. Джек Морин объясняет, что эротическое воображение бесконечно изобретательно в преодолении, трансформации, изменении травм прошлого. Другими словами, наш наиболее болезненный детский опыт становится источником самых острых наслаждений и экспериментов в зрелом возрасте.

Давайте посмотрим на историю Мелинды. Ее отец был откровенным бабником. Сама она хоть и сочувствовала матери, но точно не хотела стать на нее похожей: вечно жалкой, разочарованной, опустошенной. Поэтому Мелинда стала соблазнительницей – полной противоположностью образа брошенной жены. Мелинда намерена обыграть мужчин на их же поле. Желание для Мелинды ассоциируется с недоступностью, а потому, как только она получает мужчину, он сразу становится ей неинтересен. Чтобы убедиться в собственной силе, Мелинде нужно найти и заполучить следующую жертву, и следующую, и следующую. В отсутствие препятствий ей сложно себя оценить. И почти ничто не приносит Мелинде такого наслаждения, как завоевание сильного и чужого мужчины – кроме, однако, самого приятного: возможности бросить его и отомстить прошлому. Так, хладнокровно меняя мужчин, Мелинда пытается доказать, что, в отличие от матери, она сильна и независима и сама устанавливает правила, принимает решения, выбирает любовников и расстается с ними. Разумеется, так отчаянно борясь с уязвимостью, Мелинда оказывается почти такой же одинокой, как и ее мать.

Главный компонент чувственного и эротического – человеческое воображение. Но многим оказывается сложно обнаружить и проявить собственную сексуальность, так как она в свое время подавлялась родителями и теперь связывается со страхом, чувством вины и недоверием. Родители, безусловно, хотят обезопасить детей, но в результате их защита оборачивается источником серьезных проблем, когда дети вырастают. С малых лет у Лены сформировался целый список того, что можно, а что недопустимо для женщины: о чем можно мечтать, как действовать, от чего испытывать удовольствие. Она была старшей дочерью в очень консервативной и религиозной семье и твердо заучила, что приличная женщина всегда следует четким стандартам поведения, никогда не проявляет агрессии, ничего не требует, всегда ставит интересы других выше собственных. Самооценка Лены основана на том, что она отдает больше, чем получает – так же рассуждала и ее мать (и многие предыдущие поколения). Стремясь стать незаменимой, Лена рассчитывала защититься от превратностей любви. Она очень мила, но именно это и отталкивает ее мужа: его подавляет ее застенчивость и нерешительность в постели.

В последнее время Лена начала задумываться, каким был бы ее брак, если бы она меньше заботилась об интересах всех на свете, кроме собственных. Она стала размышлять о том, могла бы она нравиться не за то, что вечно всем уступает и обо всех печется, а просто за то, какая она есть. Мы с ней пытались разобраться с природой тревоги, чувства вины, стремления к самопожертвованию, которые традиционно считаются качествами хорошей девочки. Лена хотела бы набраться смелости и не только понять, что ей нравится, но и решиться попросить об этом. Возможно, совместный поход с мужем за бельем в модный магазин не всем покажется особенным событием, но Лене это подняло настроение почти так же радикально, как Wonderbra [34]изменил ее фигуру.