Я учусь быть мамой - Лена Никитина Страница 30

Читаю любую книгу или брошюру для начинающих матерей и не перестаю удивляться: как много внимания уделяется в них обслуживающему труду матери! Все расписано по минутам, причем рекомендации большей частью категоричны: обязательно кипятить, обязательно обмыть, протереть, проветрить, тем-то и тогда-то кормить, купать, и т. д., и т. п. На это уходит все время не только матери, но и всех окружающих ребенка взрослых. Некогда подумать, понаблюдать; общение с малышом примитивно и однообразно, как, впрочем, и рекомендации на этот счет.

Но хуже всего то, что дети растут, а материнский труд нередко все так же сводится к обслуживанию своих детей, к безотказному обеспечению их всеми благами жизни – вплоть до служебной карьеры и удачной женитьбы. И родительская радость заключается в удовольствии видеть свое дитя ухоженным, накормленным, одетым и «продвинутым» лучше «разных прочих». Какая же уйма времени и сил уходит на это! И какой же незавидный получается результат…

Получила я как-то раз письмо.

Возможно, вы даже несколько причастны к тому, что у меня четвертый малыш… Когда я носила второго, каждый прохожий считал своим долгом предостеречь и объяснить, что это огромная глупость. И вот – четвертый. Дело в том, что еще в школьные годы я увидела телефильм о вашей семье… Очень завидовала вашим детям. Решила: когда у меня появятся дети, пусть их будет много. Тогда у каждого из них будет товарищ для любой игры, любого дела. И скучно нам не будет… Но оказалось все не так. Оказалось, что главное – заставить поесть, научиться готовить, наводить и поддерживать порядок, укладывать спать (от одного до четырех часов тратится на это по вечерам!)… Когда вдруг появляется свободное время, то непонятно, что с ним делать… Я не понимаю детей, не могу войти с ними в душевный контакт, не знаю, о чем и как можно с ними разговаривать…

Вот горе-то: «Я не понимаю детей»! И все потому, что главным стало заставить поесть, навести порядок, уложить спать…

Допустим, матерям будут предоставлены сказочные льготы: например, работать полдня при полной зарплате, а в детских садах будут увеличены штаты, материальное благосостояние возрастет – все это осуществимо, кажется, к этому идем. Но вот вопрос: как будут использованы эти высвободившиеся средства и время? Будут ли они отданы детям? Если да, то как, на что они будут употреблены? Не выльется ли это прибавление времени и средств в более старательное обслуживание и только? Это страшно, потому что и детям, и самим матерям в жизни нужно совсем-совсем другое.

О матерях я еще расскажу, а вот откуда мне знать, чего ждут от нас дети? Да от них же самих.

Прочтите «молитву», которую сочинила наша тринадцатилетняя дочь, когда я заболела. Привожу ее не всю – она шутливо-пародийна и касается лично моих качеств. Вот отрывок, поразивший меня серьезностью и глубиной заключенных в нем мыслей: «Господи! Господи! Господи! Верни здоровье матери матерей и отцов будущего… Будь милосерден! Верни здоровье матери, знающей все языки мира, ибо она знает язык детства!»

Дочка мне польстила: язык детства я еще только старалась постичь, но она как бы подсказала мне, что это-то и есть самое главное в матери.

А через три года именно ее я попросила ответить на вопрос, который и меня саму мучил: «Зачем детям нужна мама?».

Вы думаете, что на него легко ответить? Попробуйте. Я отвечаю на него всю жизнь. Мне захотелось взглянуть на проблему и с «детской» стороны.

Я получила от дочери несколько исписанных листков, в которых неожиданно обнаружила много интересного и поучительного для себя. Воспроизвожу заметки полностью, не изменяя их конспективный стиль. По ходу выскажу и свои мысли.

Зачем детям нужна мама? Действительно, зачем? И смотря какая мама! (Здесь и далее следуют подчеркивания автора заметок.) Каждый человек (независимо от возраста) должен знать, что есть существо, любящее его и принимающее его таким, какой он есть. Вот это принятие таким, какой он есть, – самое главное в матери.

Главное-то (дважды сказано и подчеркнуто!), оказывается, не всякая любовь, а любовь-понимание, проникновение в суть, доверие, то есть принятие своеобразия и неповторимости растущего человека без подчинения его намерениям взрослого.

Мать, говорящая: «Я не хочу с тобой говорить», отталкивающая свое дитя, убивает в нем сына или дочь, а в себе – мать. Самая главная обязанность матери – понимать. Когда мать не понимает своего ребенка – это трагедия. Должно быть, видимо, так: в раннем детстве мать для ребенка – спасение, защита, утешение. В более старшем возрасте мать – советчик, наставник, утешитель. В зрелости – друг и снова утешитель. Должен быть человек, у которого на груди можно плакать и в пять лет, и в пятьдесят.

Заметьте: мать – не судья, определяющий, что хорошо, что плохо, не пример для подражания, т. е. не какой-то жизненный эталон – оказывается, не этого ждут от нас дети! Признаюсь, меня это поначалу очень смутило: я всегда была убеждена, что нравственное влияние матери на ребенка зависит главным образом от ее собственного морального облика и ее оценок, ориентирующих ребенка в окружающем мире. А здесь об этом даже не упомянуто. Не требует ребенок от матери ни особого совершенства, ни какого бы то ни было превосходства над окружающими. Зато жаждет утешения, сочувствия, сострадания, соразмышления – содействия. Быть вместе – вот чего он хочет! И я вспомнила, как в спектакле Ленинградского ТЮЗа «Дети, дети, дети…» пронзительной нотой прозвучал маленький рассказ-воспоминание одной актрисы. Ее мать была воспитателем детского сада и как-то взяла дочку с собой на работу, но, чтобы не смущать детей, попросила называть ее в группе по имени и отчеству – как все дети. Весь день девочка была «как все». Но когда они с мамой, возвращаясь домой, остались одни, девочка бросилась матери на шею: «Мамочка, как я по тебе соскучилась!» Они были целый день рядом, но не вместе! Согласитесь, что это не так уж редко бывает и в собственном доме.

Мать-утешение… Но для этого она должна быть сильной. Или это необязательно? В конце концов, «выплакаться» можно и у подруги на плече или просто сочувствующему попутчику в вагоне…

В любом возрасте между ребенком и матерью остается невидимая граница: превосходство матери над своим ребенком. Это не должны чувствовать ни тот, ни другой. Это, быть может, и опыт, и умение понять и принять, и та самая способность к утешению…

А-а-а… Значит, превосходство все-таки нужно, но такое, которое не разъединяет, не отчуждает, не унижает – превосходство «опыта… умения… способностей», а не просто старшинства с его нравоучениями и морализированием. Значит, надо быть подлинно ведущим всю жизнь. Хоть и трудно, но надо – так я думала всегда, но…

Наверное, отношение к матери строится так (на протяжении всей жизни человека): восхищение – сомнение – недоверие – неприятие – осуждение – снисхождение – понимание – прощение – раскаяние – преклонение. Эта цепочка составлена наспех: ее нужно разработать. Не знаю, должно ли это так быть. Для всех ли это одинаково, или, может быть, по-разному – для сыновей и дочерей? Быть может, мать должна быть разной для мальчиков и девочек? Для мальчиков она должна быть слабой, как женщина, а для девочек – иной, более сильной?