Женские тайны на кончике языка - 1 - Елена Светлова Страница 30

Мама встревоженно спросила, как дела, даже не поприветствовав сына. Артем напрягся: скорее всего, Ольга сказала ей что-то.

– Всё хорошо. А как ты?

– Артем, я прошу тебя приехать. Я бы хотела с тобой поговорить.

– Когда?

– Прямо сейчас. Я жду тебя прямо сейчас.

– Мама, я сейчас не могу.

– Почему?

– Я задержался на работе, мне надо ехать домой.

– Артем, я жду тебя в течение часа.

Мама Артема – Лидия Петровна – самодостаточная, властная, волевая женщина, воспитавшая одна троих сыновей. Отказать ей было невозможно и чревато последствиями. Мама – вечный полковник, служила в МВД и руководила следственным отделом. Разговор с ней не предвещал ничего хорошего, но Артему необходимо было с кем-то поговорить, и мама в данном случае виделась как самый близкий понимающий родной человек. Артем ехал не торопясь и размышлял. Юля позвонила пять раз, Ольга – ни разу. В квартире матери, как всегда, было уютно и свежо, накрыт стол к ужину. Есть не хотелось, разговор не шел. Лидия Петровна сказала:

– Я хочу, чтобы ты меня выслушал. Твой рассудок помутился, тебя несет не в ту сторону. Ты не понимаешь, что делаешь, и не знаешь, куда идти. Если ты уйдешь от Ольги, ты, конечно, может быть, создашь другую семью. Я все знаю. Я знаю все от внука, что происходит в вашей семье. Ему шесть лет, но он очень мудрый. Он позвонил мне сегодня из школы и сказал: «Бабушка, спасай семью. Папа дома не ночевал, у него другая». Ты представляешь, шестилетний ребенок – твой сын Данила – кричит: «Бабушка, спасай семью». А ты? Что думаешь ты? Ты предаешься сексуальным утехам с другой женщиной. Я знаю, кто она. Я все узнала. Как ни странно, ничего плохо, отрицательного или негативно-прошлого в этой женщине я не раскопала. И это лишь камень в твой огород. Ты закрываешь путь двум женщинам, которые, возможно, любят тебя таким, какой ты есть, а ты этим пользуешься. Ты – мой младший сын, самый любимый, самый залюбленный. Я и сейчас с тобой разговариваю очень по-доброму. Твоим старшим братьям я бы всыпала так, что они не опомнились бы и мигом побежали домой. А с тобой я беседую. Ты меня очень разочаровываешь. Ты знаешь все о своем отце. Несмотря на то, что на руках у меня одной оставалось трое детей, при подтверждении факта его измены я изгнала его навсегда из семьи без права переписки, без права разговора, без права когда-либо хоть как-то мало-мальски быть в семье. Я сказала ему один раз: «Ты изменник и предатель. Раньше таких расстреливали. Ты пытаешься оправдаться любовью к другой женщине, но как ты смеешь говорить мне о любви к другой? Как ты смеешь не любить троих детей, троих сыновей? Разве можно перекрыть любовь к детям – троим сыновьям – любовью к женщине? Я отрицаю тебя как мужчину, я исключаю тебя из нашей жизни. Если ты закрываешь эту дверь и уходишь к ней, то больше эта дверь не откроется для тебя никогда». Ты помнишь, Артем, как я страдала, как мне было больно, и в этом монологе я дала возможность твоему отцу сделать выбор. Выбор между нами и этой женщиной. Он выбрал ее, он закрыл эту дверь и уехал на Север вместе с ней – так захотела она. Вспомни свое состояние, сын, после ухода отца. Вдумайся, как твой сын будет болеть после твоего ухода.

– Мама, – сказал тихо Артем, – я все помню. – И на глаза навернулись слезы. – Мне было больно за тебя. Я ненавидел отца за то, что он бросил тебя. Я все время считал, что это из-за меня. Если бы я не родился, вы бы жили вместе.

– Почему? – удивленно спросила мама. – Почему из-за тебя? Почему ты так думал? Это как-то странно.

– Я так думал потому, что однажды услышал твой разговор на кухне с бабушкой. Ты ей рассказывала, что до рождения Артема отношения с папой были стабильными, а после рождения что-то сломалось.

– Да ты подслушивал! – улыбнулась мама. – Пойми, сын, сейчас все, что мы пережили, уже не важно. Сейчас важно, что будут переживать твои дети. Будешь ли ты, как твой отец, предателем. Я люблю тебя и воспитывала тебя уже в надломленном состоянии. После ухода вашего отца я чуть не сошла с ума. У нас была такая любовь, такая страсть. Он так заботился обо мне. Всегда меня так понимал, что, когда его не стало, чувство было, будто с меня заживо содрали кожу. Но я должна была быть сильной для своих детей. Я должна была справиться со своей болью. И то, что ты слышал на кухне, был всего лишь разговор-анализ, анализ происходящего. Я же втайне все годы жизни без отца надеялась, что он опомнится и вернется. Я – советский человек, не ходящий в храм, – молилась своими словами и просила у Бога помощи. Я сейчас тебе такое расскажу. Однажды, когда мне было совсем плохо, я решила поехать к нему – он жил в Петропавловске-Камчатском. Адрес я узнала из писем, которые он писал вам и которые я просто складывала в тумбочку, не читая. Дорога была дальней. Со дня его ухода прошло четыре года, и я думала – а вдруг он один. Я прилетела, пошла по адресу, позвонила в дверь, и мне открыла милая молодая брюнетка. Она была так молода, что я подумала, что ошиблась дверью – лет 20 на вид. Неожиданно брюнетка сказала:

– Вы Лидия Петровна? Проходите.