Маленькие ошибки больших девочек - Хизер Макэлхаттон Страница 3

Продолжение главы 4

Ты решаешь выставить консервативную работу — серию цветных программных картин, которые рисовала в течение всего учебного года. Небольшие полотна с клиньями одного цвета, пересекаемыми клиньями другого цвета. Когда люди подходят к ним, они кивают и идут дальше. Твои работы аккуратны и классически правильны. Во время выставки к тебе подходит известный куратор. После дискуссии о традициях коммерческого искусства и отсутствии талантливых современников он спрашивает, не хотела бы ты принять участие в одном из показов, которые он рецензирует.

Окружающие стараются вести себя естественно, а сами останавливаются, пытаясь подслушать ваш разговор. Это отвлекает их внимание от уродливой работы Тадеуша — большой гипсовой скрипки со встроенным телевизионным экраном, который показывает, как вы двое занимаетесь сексом. Твои друзья говорят ему, что он идиот. Они смеются над ним, когда он выключает свою композицию и уходит раньше всех.

«Немногим людям столь рано выпадает такая возможность карьерного роста, — говорит куратор. — Я бы вас не пригласил, если бы не считал, что у вас действительно есть талант». Вот оно это слово. Талант. Твои учителя никогда тебе этого не говорили, а однокурсники и подавно. В школе искусств талант не является необходимым качеством. Им нравится, чтобы ты думала, будто талант можно заработать, получить, что ему можно научиться, но, конечно, все знают, что муза благоволит только избранным. Она настоящая стерва, ибо награждает талантом убогих и жалких, умственно неполноценных. Сколько известных художников были безумны, неуравновешенны или имели страсть к маленьким девочкам? «Мне всегда хотелось иметь толстую любовницу, но я ее так и не нашел. Как будто в насмешку, все они оказывались беременными». Гоген был чудовищем.

Есть и другие. Те, кто спокойно сидят в своих креслах, ни у кого ничего не просят, не сходят с ума от абсента, не приглашают в дом двенадцатилетних проституток, не отрезают себе ушей. День за днем, ночь за ночью, не думая о собственном удобстве или чьей-то похвале, они просто сидят и работают среди ядовитых испарений масляных красок. Они умирают в безвестности, и их картины напоминают опавшие листья, уносимые ветром. Вот в чем проблема со словом «талант». Оно определяет вселенское несовершенство, галактическую несправедливость, которая ужасает настолько, что заставляет человека торговаться с Богом. Любой художник скажет (и тем самым присоединится к толпе насмешников вокруг тебя): «Ты не можешь быть хороша только потому, что хочешь такой быть».

Неужели божественное начало может быть настолько несправедливо? И кто управляет этой несправедливостью? Но вот он стоит, владелец галереи, весьма привлекательный мужчина с небритым подбородком и темными блуждающими глазами, и это слово — «талант» — для тебя как поцелуй. Он у тебя есть. Это красное-красное яблоко, которое ты желаешь вкусить. Как сказал однажды Шекспир в «Гамлете»: «Мы знаем, кто мы есть, но не то, кем мы можем стать» [2].

Если ты согласна участвовать в показе, перейди к главе 18.

Если ты отказываешься участвовать в показе, перейди к главе 19.