Искусство распознавать чушь. Как не дать ввести себя в заблуждение и принимать правильные решения - Джон В. Петрочелли Страница 3

Если же гипотеза выдержала самые серьезные эксперименты подобного типа (проведенные и самим ученым, и независимыми исследователями), тогда, и только тогда мы можем сделать вывод, что гипотеза максимально приближена к истине.

То есть мы не остановимся на утверждении или предположении, что соус для спагетти вкуснее с дополнительной порцией соли. Для данного заявления необходимо собрать доказательства, способные подтвердить или опровергнуть эту мысль. Для нашей теории соуса можно провести серию контролируемых экспериментов. Сначала сделаем две большие порции идентичного соуса. Потом добавим дополнительную порцию соли только в одну. Затем наберем около тысячи случайных людей, чтобы попросить их попробовать один из соусов и оценить вкусовые качества по одной и той же шкале. При этом поместим оба вида соуса в абсолютно идентичные емкости, чтобы ни мы, ни люди, его пробующие, не могли определить разницу «на глаз». Самое важное: и респонденты, и мы (в качестве исследователей) не должны определить разницу между ними до получения результатов по шкале вкуса.

Только в том случае, если соленый соус оценят значительно выше, чем несоленый, можно сделать вывод: все доказательства указывают на то, что дополнительная порция соли положительно влияет на вкус. Любое другое распределение данных покажет, что наша гипотеза ложна и выбор соуса для спагетти обусловлен бо́льшим количеством факторов, чем мы предполагали изначально.

Помимо этого нужно подтвердить результаты, проведя дополнительный ряд экспериментов (иногда сотни и тысячи), до того как научное сообщество примет наши утверждения о дополнительной соли в соусе. Таким образом, научные заключения могут быть динамичны: появляются новые идеи и методы, в то время как старые отбрасываются ^[15]. В научной среде абсолютно нормально менять точку зрения после получения новой информации. Это не признак слабости. Напротив, это и есть ключевая черта научного метода.

Когда ученые публикуют заключения, основанные на экспериментах, можете быть уверены: их внимательно исследуют и перепроверят. Десятки и сотни экспертов в этой области спросят: уверены ли вы в своих предположениях? Есть ли данные, противоречащие вашим выводам? Насколько логически сильны ваши утверждения и выводы? Были ли учтены все релевантные факторы? Именно эта стадия критического обзора, о которой так часто забывают, поддерживает научный прогресс. Собираясь опубликовать статью о том, что соус для спагетти вкуснее с дополнительной порцией соли, надо четко понимать: научное сообщество обязательно рассмотрит наше заявление со всех сторон. А если придет к выводу, что это не так, оно станет первым, кто даст нам об этом знать.

Это и делает научные суждения уникальными: проанализировать утверждение с опорой на научный метод – словно отправить его в суд. В ходе судебного процесса все стороны будут подвергнуты допросу, а судья окончательно решит его судьбу. При этом присяжные тут – не просто граждане, а квалифицированные эксперты, которые владеют методологией оценки истинности суждений. Факты не принадлежат ученым. Как и в кулинарии, никто не является автором факта, что соль усиливает вкус еды. Это тестировалось годами и было решено единогласно. Поэтому соль и распространена в кулинарии по всей Земле. То же можно сказать и о форме Земли.

Конечно, ученые – тоже люди, а научный процесс не избавлен от ошибок. Бывает, что наука ошибается. В конце концов прошли тысячелетия до того, как люди начали признавать факт о сферической форме Земли. Несмотря на все демонстрации времен Эратосфена – а их было много, – только кругосветное путешествие Магеллана и Элькано в 1519–1522 годах окончательно утвердило общественное мнение по данной теме. Лишь после убедительных доказательств, представленных исследователями, которые проверили идею напрямую, общественный договор изменился.

Однако сейчас мы живем в мире, где все больше внимания привлекают фейковые новости, мнения, высказанные в соцсетях, и интересные, но ничем не подтвержденные теории. При этом все меньше внимания уделяется науке, скептицизму и старому доброму критическому мышлению.

Возьмем, к примеру, теорию заговора Пиццагейт. В марте 2016 года взломали личную электронную почту начальника предвыборного штаба Хиллари Клинтон, Джона Подесты. К ноябрю, как раз перед выборами, WikiLeaks опубликовали некоторые из его писем. И тут же возникла теория заговора, будто в переписке высокопоставленных политиков из Демократической партии, в том числе у самой Клинтон, спрятаны скрытые коды, которые подразумевают их связь с сетью торговли людьми и педофилии, осуществляемой через пиццерии Вашингтона.