Дао Блаженств - Александр Матяш Страница 29

Д: Я замечала: когда, бывало, тебе скажешь что-нибудь такое, что должно бы пробить защиту, ты тут же с готовностью весело посмеешься над этим вместе со мной и – как ничего не бывало. Посмеялась – и все. Да, согласилась легко. Но осталась там же.

А: Такая кажущаяся готовность к капитуляции. Ты, Вероника, знаешь, о чем я говорю.

Д: Где-то ведь должно быть и у Вероники то место, где от правды становится худо, такое место ступора. Где-то рядом с перевертышем оно должно быть. Вот бы его нащупать.

А: Может, ты, Уля, нам подскажешь, где у Вероники место ступора?

У: Не знаю. Когда я ловлю себя на какой-то внутренней лжи, меня от этого начинает подташнивать, и тогда уж я начинаю искать внутри.

А: Не происходит момента разотождествления. Вероника одинаково комфортно чувствует себя как дурой, так и умной.

Д: Да, роли меняются легко и быстро.

А: И эго не попадает в ступор ни в первом случае, ни во втором.

Д: А место ступора – это такой провал, где опереться не на что, где никакую маску не надеть, никакой роли не сыграть.

А: Поэтому у Вероники внутри – такая хитро устроенная ловушка. Конечно, больше всего несчастий это приносит ей самой. При личном контакте с тобой, Вероника у мужчин, с которыми ты вступаешь в близкие отношения, начинают быстро происходить деформации психики, превращая их в извергов, тиранов и вообще весьма примитивных личностей, особенно если есть предрасположенность к этим качествам. Ты им потакаешь именно своей готовностью «подставиться». Эта твоя черта должна была тебя саму в жизни изрядно намучить. Она ломает твою личную жизнь. Испытываешь ли ты по крайней мере ненависть к этому механизму?

В: Нет…

Д: Ты ничего этого не видишь? Значит, мы попали.

В: Ты мне говорил это однажды. Тогда для меня это действительно было ударом. Мы как-то спускались по лестнице, и у меня была тяжелая сумка. Я прошла мимо тебя с этой сумкой, и мне даже в голову не пришло попросить мужчину помочь мне нести ее. И вот тогда ты сказал мне, что я из мужчин делаю монстров.

А: Возможно. Видела ли ты это так, как я сейчас тебе показал?

В: Как сказать… Я этого не видела, но меня не удивляет то, что ты сказал. Я задумалась об этом тогда, когда мой второй муж стал вести себя так же, как и первый, и предъявлять какие-то схожие претензии. Я подумала: Господи, два разных человека, из разных полушариев, – не может быть такого, чтобы не было причины во мне самой, чего-то, что вызывало бы такие одинаковые реакции.

Д: Во всяком случае, твой первый муж купился на твою кажущуюся незатейливость.

В: Так ведь и второй тоже.

А: Это очень притягивает.

В: Но беда в том, что я прогибаюсь до поры до времени. У меня есть какой-то предел, после которого я взрываюсь, а они к этому не готовы.

Д: Ты именно прогибаешься, а не принимаешь их. У тебя же к ним очень много накапливалось невысказанных претензий.

А: Когда же ты здесь взорвешься? Давай! А то ты все прогибаешься и подставляешься. Взбунтуйся и взорвись.

В: Я долготерпеливая…

А: А-а… То есть тебя надо хорошенечко допечь.

Д: Ты, Саша, к сожалению, под эту категорию не подходишь, потому что ты отвечаешь интеллектуальному запросу Вероники. Понимаешь, она взрывается на этой почве. Она выбирает себе не самых умных мужчин, которых потом интеллектуально подавить ей же ничего и не стоит. Ты не годишься для этой роли.

А: То есть она не взбунтуется?

Д: Если интеллектом тебя не превзойдет, то не взбунтуется.

А: Может, мне поглупеть ради такого дела? Где наша не пропадала!

В: И не с такими справлялись…

А: Видишь, как ты сразу отреагировала: надо подставиться, уничижиться и приписать это мне, в смысле, переложить ответственность за это на меня. Припиши, припиши, Вероника, и взбунтуйся. Как же так, как я могу? Мужчина с таким добрым и все понимающим взглядом – и вот оказывается, может так с тобой обойтись.

В: Не-ет, Саша. В тебе слишком много любви. Через эту любовь ты можешь говорить самые ужасные вещи.

Д: Понимаешь, к Веронике не подобраться ни в каком месте, она проминается везде, а если с ней жестко, она в ответ такой же жесткой становится, идет в глухую защиту – уже пробовали.

А: Скажи, Вероника, я сейчас что-то новое сказал или нет?

В: В общем, нет.

Д: Неправда. Был момент, когда тебе стало плохо. Был – ушла.

В: По поводу мужчин?

Д: Нет, когда мы говорили о том, что ты готова перевернуться и признать тут же свою несостоятельность – вот в этом месте разговора был момент, когда ты не знала, как себя чувствовать. Тебе было некомфортно, потому что перевертыш никак не мог произойти внутри тебя. Мы обнажили его механизм – своего рода качели внутри тебя, и ты не могла качнуться ни в одну, ни в другую сторону. Ты сидела посерединке, и тебе было очень не по себе.

А: Да, Вероника, тебя слишком слабо от себя тошнит, вот твоя самая большая беда. Тебя подташнивает, но недостаточно сильно, чтобы от этого избавиться. Что тебе мешает? Какая склонность к внутреннему самообольщению, ко лжи, какая жажда компромисса?

Д: Когда тебе говоришь: знаешь, Вероника, причина многих своих неприятностей – в тебе самой, ты обычно отвечаешь: «Да, так и есть. Ха-ха-ха…», – и тебе опять хорошо. А ты попробуй не засмеяться, попробуй не согласиться так легко. Ты уходишь из дискомфортного состояния, из этой внутренней скрутки, не поприсутствовав в ней. Ты признаешь свою ошибку, признаешь свою неадекватность, и тебе опять там комфортно. Ты легко уходишь в комфортное «да, я такая», чтобы ничего не менять.

У: Получается, что всякий раз этим «да, да, я знаю» ты закрываешь себе путь к расширению сознания…

Д: …и возможности выхода на какой-то другой уровень, другое качество своей собственной души. Выход один – не прятаться в это легкое согласие.

А: «Да, я такая, такая!»

В: И даже еще хуже!

Д: Зачем ты сейчас смеешься?

В: Сейчас расплачусь…

Д: Расплачься! Посмотри, почувствуй, как ты изворачиваешься, – просто, как уж, уходишь.

В: Да…

Д: Почувствовала эту точку? Да, это она.

В: Хороша у тебя ученица…

А: Да, хороша – согласен. Даша сейчас действительно была хороша. Только тебе сейчас нужно смотреть не на нее, а на то, что открылось в тебе. Видишь это?

Д: Вероника, пожалуйста, не закрывайся! Плачь!

…

А: О чем сейчас говорила Даша? На самом деле она проводила связь между анализом твоей психики, который только что развернулся, и этим текстом. Видишь ли ты эту связь?

В: Объясни.