Наука любви и измены - Робин Данбар Страница 28

Люди живут долго, так что соотнести их внешность в молодости с успехом в течение жизни довольно трудно. Особенно проблематично это для эволюционных исследований, потому что для них важно прежде всего количество детей и внуков, появившихся у человека в течение репродуктивного периода его жизни. Но иногда благодаря счастливой случайности в руки ученых попадают нужные сведения. Социологам Ульриху Мюллеру и Аллану Мазуру удалось получить фотографии курсантов из Вест-Пойнта и сопоставить индексы пропорций их лиц как с дальнейшей карьерой, так и с величиной семьи: все эти сведения были тщательно занесены в личные дела выпускников. Прежде всего выяснилось, что мужчины с доминантными (более маскулинными) чертами лица завершили военную карьеру в более высоком чине, чем те, у кого лица были менее мужественными. Далее, оказалось, что военные, которые успешнее продвигались по службе, произвели на свет большее количество детей и внуков. Однако дух соперничества влек за собой и определенные потери. Те, кто дослужился до высшего чина (то есть до полного генерала), обычно имели меньше детей: возможно, перетрудились или перенапряглись на службе, либо сама конкурентная система требует от победителей определенных жертв.

Однако самым, пожалуй, удивительным открытием, сделанным в ходе исследований черт лица, стало то, как меняется женская оценка мужской внешности в течение менструального цикла. Во время овуляторной (или фолликулярной) фазы женщины отдают предпочтение мужчинам с куда более маскулинными лицами, чем в другие дни цикла. Кроме того, женщинам в фолликулярной фазе нравятся более симметричные лица. Но ведь и ярко выраженная мужественность черт, и лицевая симметрия свидетельствуют о качестве генов: они показали свою устойчивость против неблагоприятных воздействий среды на протяжении всего развития организма. Такое объяснение, пожалуй, отражает проблему выбора между донжуаном и верным супругом (об этом подробнее в седьмой главе). По сути, когда женщины готовы к зачатию, они вдруг отдают предпочтение мужчинам с внешностью, говорящей о наличии хороших генов, однако в остальное время предпочитают партнеров с более женственными чертами лица, поскольку те свидетельствуют о большей заботливости. Иными словами, подсознательная стратегия такова: зачать ребенка от мужчины с наилучшим набором генов, а затем найти этому ребенку самого ответственного и заботливого папу.

И наконец, любопытное открытие, сделанное Дэвидом Перреттом и его коллегами, заключается в том, что мы стремимся выбирать партнеров, которые напоминают наших родителей противоположного пола – как чертами лица, так и цветом глаз и волос. Сходные результаты были получены и при изучении одной венгерской выборки. Наиболее явным случаем сходства с родителями могут служить расовые особенности, поскольку тут яркими показателями выступают цвет глаз и вид волос. Именно поэтому они помогают провести особенно наглядный эксперимент. И вот выяснилось, что дети от смешанных браков явно склонны выбирать себе брачного партнера той расы, к которой принадлежит их родитель противоположного пола. Этот эффект притяжения настолько силен, что «поздние» дети, появившиеся на свет, когда их родители были уже не очень молоды, обычно выбирают себе партнеров приблизительного того возраста, в котором находились в пору их раннего детства их собственные родители. Иначе говоря, человек, родившийся, когда его папе и маме было лет сорок, скорее всего будет выбирать себе партнеров постарше, независимо от собственного возраста, а человек, родившийся, когда его маме и папе было лет двадцать с небольшим, наоборот, будет искать себе партнеров помладше. Конечно, ни одно из этих явлений не является безусловным. Но, судя по статистике, все они проявляются значительно чаще, чем можно было бы ожидать, если бы мы выбирали себе партнеров вполне произвольно.

Разумеется, лица сообщают множество самой разной информации не только о наличии или отсутствии хороших генов; также они свидетельствуют о родственной близости или о личных качествах. Эксперимент канадской исследовательницы Лайзы Дебрюин показал: оценивая лица на фотографиях (которые представляли собой либо собственные черты участников, трансформированные по типу противоположного пола, либо усредненные черты посторонних людей), испытуемые находили людей, похожих на себя, более привлекательными для длительных отношений (аспект совместной жизни и заботы), но менее привлекательными для кратковременного романа (аспект хороших генов). Это наводит на мысль, что мы в состоянии считывать и такого рода информацию, чтобы руководствоваться ею, делая выбор.

Со сходством лиц связано одно любопытное явление. Людям настолько важно привязать отца к малышу, убедить его в том, что это его родное дитя, что мать и родители матери часто замечают: надо же, до чего новорожденный похож на отца, – причем, как правило, в присутствии последнего. Такое поведение не знает культурных границ – оно наблюдается и у северных американцев, и у мексиканцев. Замечания неизменно касаются черт лица: у малыша, оказывается, папины глаза, папин нос, папин рот или подбородок; не обделяются вниманием даже уши и лоб. Но на самом деле новорожденные младенцы еще ни на кого толком не похожи! Семейное сходство проступает позже, когда дети подрастают. Больше того: эволюция, похоже, старательно позаботилась о том, чтобы младенческие лица были нейтральными и не обнаруживали особого сходства ни с кем – просто на тот случай, если отец – не настоящий отец. А к тому времени, когда у ребенка уже проявятся во всей полноте черты его взрослых родственников и сходство с биологическими родителями, он успеет прожить вместе со своим приемным отцом лет десять, а то и больше: «папочка» уже крепко к нему привязался. Биологическая потребность у родственников матери отпускать подобные замечания настолько велика, что их практически не избежать при рождении любого малыша. Такое ощущение, что мать и ее родня отчаянно пытаются убедить мужа в том, что он – кровный отец ребенка.

Возможно, это поведение появилось не на пустом месте. Мой бывший коллега Стив Платек проводил такой эксперимент: он просил мужчин и женщин расположить по ранжиру пять искусственно составленных фотографий двухлетних детей, лица которых содержали от 3 до 50 % сходства с лицами испытуемых, и сказать, кто из малышей кажется им наиболее привлекательным – настолько, что они захотели бы помочь ему деньгами или даже усыновить (удочерить). И мужчины, и женщины продемонстрировали удивительную тенденцию: они отдавали предпочтение лицам, имевшим по крайней мере 25 % сходства с их собственными. Однако у мужчин этот эффект проявлялся приблизительно вдвое сильнее, чем у женщин. Для сравнения: лица с 3; 6 или 12,5 % сходства выбирались в рамках статистической погрешности. После эксперимента испытуемые (студенты университета) признавались: они не отдавали себе отчета, что фактически выбирали детей, похожих на себя. По-видимому, эта реакция была чисто подсознательной. Затем провели другой опыт. Во время сеанса нейровизуализации небольшой группе мужчин и женщин показывали фотографии, на которых их собственные лица были поровну «смешаны» компьютерным способом или с лицом двухлетнего ребенка, или с чужим взрослым лицом. Мужчины гораздо живее реагировали на детские «вариации» их собственных лиц (хотя женщины сильнее реагировали на любые детские лица). Помимо того что у представителей обоих полов активизировалась отвечающая за узнавание лиц веретенообразная извилина мозга (что неудивительно, учитывая характер задания), у мужчин наблюдалась более высокая, чем у женщин, активность в ряде участков лобной доли. Пожалуй, они не только были больше женщин настроены на распознавание собственных черт в лицах детей, но и гораздо интенсивнее обрабатывали получаемую информацию. Похоже, мужчины гораздо внимательнее всматриваются в детское лицо, как бы ища верных признаков, которые убедят их в том, что ребенок – в самом деле их, а не чужой.