Они найдут меня сами - Александр Литвин Страница 28

— Для чего?

— Мне нужно настроиться, испытание необычное, надо отдать должное вашим творцам.

— Три минуты.

Мне дали три минуты. Я присел на край сцены. Так, сейчас мне в глаза будет бить свет, то есть ни о каком погружении и речи быть не может. Что же делать? Свет несет информацию, и сочетание его волн дает нам ту или иную эмоцию. Когда мы смотрим на картину, то световые волны, отражаясь в той или иной пропорции дают нам понимание того, что мы видим, а мозг, в силу своего опыта, уже формирует окончательный рисунок, понятный нам. С открытыми глазами в объектив проектора не посмотришь, там лампа на пятьсот ватт мощности. Для начала надо посмотреть на свет — так быстрей пройдет аккомодация, и когда включат проектор, мой глаз не будет ослеплен. Я уставился на софит и лихорадочно думал. Глаза будут закрыты. Самое главное сейчас — понять, что свет, попадающий на мое лицо, на мои веки, несет информацию в виде эмоций. Я отвернулся от софита, засветки уже достаточно, у меня есть около минуты, чтобы световое пятно от софита исчезло. Я многое видел в своей жизни и не сомневаюсь, что я видел и то, что мне сейчас покажут. Сейчас бы только не подвела память. Память без логики.

Три минуты истекли. Ведущие, сидящие в центре зала, дали команду, и я попал в луч кинопроектора. В абсолютной тишине было слышно, как стрекочет киноаппарат. Я закрыл глаза. Свет очень яркий. Мне надо увязать свет и эмоции.

Первый сюжет. Начали. Вот это — паника. Это — как последний день Помпеи. Страх, паника. Землетрясение. По факту это террористическая атака на Нью-Йорк. Падают башни-близнецы. Ну, почти попал. Для кого-то этот день стал последним, несомненно.

Второй сюжет показали через несколько секунд. Резкое, жесткое, черно-белое и очень динамичное. Агрессия, и в какой-то момент я вижу черного человека. Негр, что ли? Что это? Поворачиваю голову к экрану — ограбление ювелирной лавки. Мелькнувший в глубине подсознания негр на самом деле белый, но на нем черный чулок.

Дальше следующий фрагмент. Хороший свет, мягкий и добрый. Напоминает день рождения или утренник, одним словом, это праздник. Да, действительно праздник.

Следующий сюжет. Комфортный свет, очень знакомое ощущение, я точно это видел. Я резко отодвигаюсь от проектора — нет, на физическом уровне я не сдвинулся ни на сантиметр, но в голове моей было именно так. Я вижу телевизор, он далеко от меня, и я никак не могу рассмотреть, что там происходит. Там что-то очень знакомое.

— Телевизор.

— Стоп.

Оборачиваюсь. На экране — я, собственной персоной. Память в этот момент дает запоздалый импульс: я сижу в квартире, в той самой, где живу сейчас, на том же диване и смотрю свой эфир. Ну, хорошо. По-моему, хорошо. Интересно, что самые страшные, агрессивные моменты читались на порядок легче. Видимо, копилка эмоций специально так устроена, чтобы в случае опасности дать максимально правильный ответ, не тратить время на аналитику. Красоту можно созерцать часами, а вот на агрессию долго смотреть нельзя, надо что-то делать.

Домой еду на такси. Шесть утра. Дети спят. Спят так крепко, что не слышат, как я вернулся. Им еще час до подъема. После того как я побывал в кинотеатре в качестве экрана, спать совершенно не хочется. Нужно какое-то время, чтобы прийти в себя. Любая съемка дает эффект крепкого чая или даже коньяка. Хочется общаться, разговаривать и делиться впечатлениями. У меня есть Интернет, и там тысячи людей, которые с удовольствием со мной поговорят. В шесть утра со мной будут говорить Дальний Восток и Сибирь. Да, стоило только появиться значку, означающему, что я вошел в сеть, как тут же посыпались сообщения.

Мужчина из Омска спрашивает, настоящий ли я? Настоящий, конечно. А чем докажете? Скажите что-нибудь про меня, тогда я поверю. Этих коротких бессмысленных сообщений в разы больше, чем просьб о помощи. Я могу понять скепсис людей. Им нужны доказательства. Их и их родителей лишили веры в чудо, лишив веры в Бога. Им нужны фокусы, но я не фокусник. Все эти люди проходят мимо чудес, не замечают ежедневных подсказок мироздания. Они даже не понимают, что сама наша жизнь — сплошное чудо. Глаза их смотрят, но не видят. Они просят показать им чудо с одной только целью: «Ага, не получилось! Чудес не бывает!»

Я отвечаю только на часть сообщений и очень не люблю провокаторов. Их сообщения, особенно такие, которые начинаются с просьбы, очень вежливые и выдержанные, а вдогонку, через пять-десять минут ожидания, уже со упреками в том, что стоило мне попасть на телевидение и простые, обычные люди мне уже неинтересны, что я отношусь к ним свысока. И прочие, прочие неприятные для меня вещи. Неприятные хотя бы потому, что это — неправда.

Я не вступаю с такими людьми в полемику, я просто делаю так, чтобы они никогда не имели возможности писать мне. Но письмо одной женщины, написанное в таком же ключе, меня зацепило. Сначала она написала: «А скажите про меня, тогда поверю». Не дождавшись ответа, она написала: «Все, что происходит на телевидении, — это все шоу, это спектакль, и я точно знаю, что у вас сын работает на этом канале, где идет программа».

Вот это номер. Сначала я хотел сразу отключить эту даму от всех своих ресурсов, но в последний момент остановился. Ладно. Будет тебе чудо, здесь и сейчас. Гнев — это тоже стресс, а в стрессе я неплохо работаю.

— Дайте мне свое имя и дату рождения.

— А фотографию надо? Там не моя фотография на странице.

Да, любители обвинять всех и вся частенько делают это под чужими именами и фотографиями. Это еще больше меня взбесило.

— Не надо фотографию.

Я печатал ответ, глядя на цифры ее рождения и буквы ее имени. «Хорошо училась в школе, отменный слух, шьешь сама одежду, неплохо получается, сильно болит шейный отдел позвоночника, протрузия диска в грудном отделе, это из-за травмы, перелом в районе лодыжки в детском возрасте дал такой результат, не замужем и ни разу не была, детей нет, живешь с мамой и папой, папа тяжело болен, онкология, из дома не выходишь, нет подруг, никого нет, тотальное одиночество, отрываешься здесь, в соцсетях. Да, и еще бабушка твоя Прасковья занималась лечением людей травами. Ты и сама хотела в мединститут, но мама настояла на бухгалтерии».

Минут пять она не отвечала. Потом пришел вопрос: «Как вы это делаете? И что мне делать, подскажите?»

Я написал ей, чтобы смотрела по сторонам, жизнь даст подсказку, и отключил. Навсегда.