Сколько стоит мечта? - Дарья Лав Страница 27

Никогда до этого я и представить не могла, что для одного-единственного человека мне будет так невероятно сложно танцевать. В тот момент мне казалось, что вокруг многотысячный стадион, мощнейшее светодиодное освещение и сотни камер, направленных на меня одну. Даже несмотря на то что я приглушила свет и мне не было четко видно выражение его лица, я ощущала каждой клеточкой своего тела его прожигающий до основания, жадный взгляд на себе. Напряжение между нами можно было сравнить по мощности с разрядом тока при ударе молнии. Иногда мне начинало казаться, что от всего этого невидимого электричества мои ноги вот-вот окончательно перестанут меня слушаться. Я боялась, что он начнет вдруг меня смешить, и я не смогу удержаться, но вместо этого он был неподвижен и предельно сосредоточен. Я даже на секунду задумалась: «А все ли с ним в порядке?» — как тут же ноги предательски заплелись и я чуть не оступилась. В общем, неважно, как все это выглядело со стороны, но эти яркие и незабываемые четыре минуты навсегда останутся в моей памяти светлым и волнительным воспоминанием.

Он очень часто приходил ко мне во снах, и я всегда была ему рада. Но даже когда пыталась прогнать его, он говорил: «Это же всего лишь сон. Что тебе, жалко?» — и я смягчалась, позволяя ему остаться.

Говорят, что сны — это наше подсознание, которое никогда не лжет и часто знает о нас самих больше, чем мы сами. И если мечты — это желания сознательные, то сны — бессознательные. И только во сне мы всегда можем отважиться на то, чего, возможно, никогда бы не сделали, и побывать там, где и не мечтали. Но бывают такие сны, когда осознаешь, что просто спишь, а бывают сны настолько глубокие и реалистичные, что, даже проснувшись, не сразу понимаешь, что это был всего лишь сон. В один из таких снов он пришел ко мне, чтобы подарить мне мою мечту, которая, возможно, когда— нибудь станет явью, а может, просто будет согревать меня как очередное приятное воспоминание о нем.

Все происходило на одном из тысячи маленьких островов в Индийском океане, с голубыми лагунами, песчаным пляжем, ярким солнцем и неповторимой по красоте природой. Мы были только вдвоем в нашей маленькой вилле на берегу океана. Он как бы в шутку сделал мне предложение, и я, не раздумывая, согласилась. Мы оба знали, что за пределами этого маленького острова наш союз не будет иметь никакой юридической силы, да это было и неважно. Я никогда не мечтала о традиционной свадьбе с гостями и застольем. Мне всегда хотелось, чтобы это был праздник только для двоих, торжество одной любви, зародившейся в сердцах двух близких людей, скрытое от чужих глаз. На нашем празднике не было никого, кроме нас и распорядителя свадебной церемонии. Он уже ждал нас, облаченный в светлый костюм, скорее напоминающий платье, когда мы босиком, держась за руки, по дорожке из пальмовых листьев подошли к арке, сплетенной из тропических цветов. Шелест волн, пение птиц и легкий бриз переплетались со словами ведущего церемонии, который обращался к трем главным стихиям: Земле, Воде и Воздуху, чтобы они стали свидетелями важных клятв любви. Он стоял напротив в белых льняных брюках и свободной рубашке, которые слегка развевались на ветру, и пристально и нежно смотрел мне в глаза. А я была в простом легком платьице с белым цветком в волосах и светилась от его любящего взгляда ярче, чем лучи тропического солнца. Когда ведущий церемонии предложил скрепить наш союз поцелуем, я обхватила его голову руками и чуть слышно прошептала: «Любимый мой…», а он привлек меня к себе за талию и сказал: «Только моя. Навсегда». Затем наклонился и поцеловал. В тот момент для нас ничего больше не имело значения, и мы растворились в ярких красках этого бесконечно очаровательного острова, своих чувствах и друг в друге. Потом мы долго сидели на берегу, обнявшись, наблюдая за закатом. Нам было приятно просто молчать вдвоем. А после ужина, уединившись на своей маленькой вилле, мы стали дурачиться, играя в догонялки и прыгая на кровати, как двое маленьких детей, оставшихся без присмотра родителей. Я выскочила на веранду и побежала к воде, чтобы ничего, кроме золотого песка и океана, не ограничивало нашего пространства, но уже на полпути пожалела об этом. Было уже темно и по песку кроме меня бегало еще огромное множество маленьких крабов, раков отшельников и ящериц. Но в то время как я решительно устремилась обратно, он с улыбкой до ушей, со словами: «Ну, вот ты и победила! Теперь поиграй в догонялки с крабиками!» — закрылся изнутри. Но сдаваться я не собиралась и, переборов свой страх, я, осторожно маневрируя между жителями ночного острова, бегающими по песку, незаметно обежала виллу и спряталась на другой стороне острова. Там был небольшой подвесной деревянный мостик, соединяющий наш островок с еще более маленьким, на котором располагался СПА-комплекс. Пройдя по раскачивающемуся подо мной мостику где-то до середины, я присела и, слегка покачиваясь на нем, словно на качели, смотрела на отражение полной луны и ярких звезд в воде. Спустя некоторое время он нашел меня и, неспешно приблизившись, сел сзади и обнял. Я сказала: «А я-то думала, что надежно спряталась». Тогда он, еще крепче прижав меня к себе, уткнулся носом в мои волосы и ответил: «Глупенькая, мы ведь на маленьком острове, а ты и на большой земле от меня никуда не денешься». И я расплакалась. Оттого, что не бывает так хорошо, и оттого, как страшно все это потерять. Потерять его.

В то утро я проснулась со слезами на глазах и еще долго не могла прийти в себя. Я перепутала сон с реальностью, и мне казалось, что чувство тревоги выпрыгнуло за мной из сна и прочно вцепилось в мои мысли. Это был обычный будний день, его не было рядом, поэтому я отправила ему сообщение: «Ты есть у меня?» Он ответил: «Конечно!» И я успокоилась.

Поначалу, как только я впустила его в свою жизнь, мне казалось, что он не представляет собой опасности для меня и я могу контролировать ситуацию, в любой момент прервав историю, если что-то вдруг пойдет не так. Но в какой-то момент я заигралась и не заметила, как эта невинная игра переросла для меня в тяжелую форму зависимости от него, от которой я, как ни пыталась, так и не смогла освободиться.

Я понимала, что, взвалив на себя все обязанности по принятию любых решений за двоих в наших отношениях, не стоит ждать от него того единственного, серьезного и взвешенного решения, которое так мне было нужно, а именно — быть вместе, быть рядом, быть взаимодополняющей частичкой друг друга. Ему больше по вкусу был пьедестал почета с разделением мест на первое и второе, где он гордо, величественно и бесспорно занимал первое, а мне отводилось лишь… третье. Опять же, зная себя саму, зная, что в любой момент я могла обозначить перед собой куда более масштабные цели и начать их добиваться, я нашла в себе силы на принятие непростого решения. К сожалению, сколько я ни ждала, он не предоставил мне выбора, не сказал: «Ты будешь со мной! Я так решил!

Никаких возражений!» — он лишь растерянно молчал, ожидая от меня решительных действий. Но у меня оставалось только два варианта, ни один из которых мне не нравился, ведь в том случае, если бы я поставила перед собой более значимую цель и у меня получилось бы ее добиться, я, возможно, сломала бы чью-то судьбу, ну а если не получилось бы, то я неминуемо сломала бы себя… изнутри. Поэтому я решила уехать. Уехать далеко, туда, где я смогу быть свободной от его властного гнета, туда, где он не сможет давить на все мои болевые точки разом, просто потому, что заучил их наизусть, туда, где я смогу расправить крылья, не терзаясь мыслями о том, что он, едва заметив мой полет, одним взмахом своего крыла подсечет оба моих. Я никогда не смогла бы и не смогу быть той, столь привычной для него, «курицей», хоть, может, это и единственная приемлемая для него категория женщин.