Травма и исцеление. Последствия насилия – от абьюза до политического террора - Джудит Герман Страница 27

Хотя вероятность того, что у человека разовьется посттравматическое стрессовое расстройство, зависит в первую очередь от природы травмирующего события, индивидуальные различия играют важную роль в определении формы, которую примет расстройство. Разные люди реагируют по-разному даже на одно и то же событие. Травматический синдром, несмотря на свои многочисленные характерные черты, у всех бывает разным. Например, в исследовании ветеранов войн с посттравматическим стрессовым расстройством преобладающий набор симптомов каждого человека был связан с индивидуальной историей его детства, эмоциональных конфликтов и стилем адаптации. Мужчины, которые были склонны к антисоциальному поведению до отправки на войну, чаще демонстрировали преобладание симптомов раздражительности и гнева, в то время как мужчины с высокими моральными ожиданиями от себя и развитым состраданием проявляли симптомы депрессии ^[205]. Кроме того, воздействие травмирующих событий зависит в какой-то мере от резильентности человека. Хотя исследования ветеранов Второй мировой войны показали, что у каждого человека была своя «точка надлома», одни «ломались» легче, чем другие ^[206]. Похоже, лишь немногие исключительные люди сравнительно неуязвимы перед лицом экстремальных ситуаций. Исследования различных групп населения пришли к сходным выводам: стрессоустойчивые люди – это люди с высоким уровнем общительности, продуманным и активным стилем решения проблем и уверенностью в своей способности контролировать собственную судьбу ^[207]. Например, наблюдение за большой группой детей от рождения до достижения зрелости показало, что примерно один из десяти детей демонстрировал необычную способность стойко переносить неблагоприятное воздействие среды в раннем возрасте. Эти дети характеризовались энергичностью, активностью, повышенной общительностью и способностью к коммуникации, а также уверенностью в своей способности влиять на собственную судьбу, которую психологи называют «внутренним локусом контроля» ^[208]. Аналогичные качества обнаруживаются у людей, которые демонстрируют особенно сильную сопротивляемость болезням и обычным жизненным трудностям и стрессам ^[209].

Во время стрессовых событий люди с высокой резильентностью используют любую возможность для целенаправленного действия, объединяя усилия с другими, в то время как обычные люди легче поддаются парализующему страху. Способность сохранять социальные связи и активные стратегии решения проблем даже в экстремальных ситуациях, похоже, в какой-то мере защищает людей от последующего развития посттравматических синдромов. Например, среди выживших во время трагических событий на море те мужчины, которые сумели спастись путем сотрудничества с другими, впоследствии демонстрировали сравнительно немного признаков ПТСР. И наоборот, у поддавшихся оцепенению и диссоциации проявлялось больше симптомов. Кроме того, высокую степень симптоматичности демонстрировали люди, ведущие себя, как «Рэмбо», – предпринимавшие импульсивные действия, не объединяясь с другими ^[210].

Исследование десяти ветеранов Вьетнама, у которых не развилось посттравматическое стрессовое расстройство, несмотря на сильное воздействие боевой обстановки, вновь продемонстрировало характерную триаду – активные, ориентированные на задачу копинговые стратегии, выраженная общительность и внутренний локус контроля. Эти исключительные мужчины сознательно фокусировались на сохранении спокойствия и способности к суждению, контакте с другими, своих моральных ценностях и ощущении смысла даже в самых хаотических боевых условиях. Они видели в войне «опасное испытание, которое надо было преодолеть эффективно, стараясь остаться в живых», а не ситуацию беспомощности и виктимизации или возможность доказать свою мужественность ^[211].

Эти люди старались придумать некую логичную цель для действий, в которые оказались вовлечены, и сообщить свое понимание другим. Они демонстрировали высокую степень ответственности за защиту других, равно как и самих себя, избегая ненужного риска, и временами не повиновались приказам, которые расценивали как ошибочные. Они с пониманием относились к страху, своему и чужому, но стремились преодолеть его, стараясь как можно лучше подготовиться к опасности. Они также избегали давать волю ярости, которую считали помехой для выживания. В деморализованной армии, где процветала жестокость, ни один из этих мужчин не выражал ненависти или жажды мести по отношению к противнику, ни один не участвовал в изнасилованиях, пытках, убийствах мирных граждан или пленников, глумлении над трупами.

Опыт женщин, столкнувшихся с насилием, указывает, что и тут аспекты резильентности играют какую-то защитную роль. Женщины, которые сохраняли спокойствие, использовали разные активные стратегии и боролись, насколько это было в их силах, не только чаще преуспевали в предотвращении попытки изнасилования, но и реже страдали от острых симптомов дистресса, даже если их усилия в итоге не принесли полного успеха. Напротив, женщины, парализованные ужасом и подчинившиеся без борьбы, не только чаще становились жертвами изнасилования, но и впоследствии были самокритичны и подавлены. Но вот высокая степень общительности женщин при попытке изнасилования часто оказывалась не плюсом, а минусом. Многие пытались пробудить в насильнике человечность или установить с ним некий эмпатический контакт. Эти попытки почти всегда оказывались тщетными ^[212].

Хотя люди с высокой резильентностью имеют лучшие шансы на выживание и сравнительно небольшой психологический ущерб, ни одно личное качество жертвы не является достаточным само по себе, чтобы обеспечить надежную защиту. Самым важным фактором, о котором говорят все выжившие, является удача. Многие хорошо осознают, что травмирующее событие могло ударить по ним намного сильнее и они вполне могли бы сломаться, если бы судьба их не пощадила. Иногда пострадавшие полагают, что им удалось остаться в живых благодаря памяти о человеческих связях, которую они смогли сберечь даже в экстремальной ситуации, хотя они прекрасно осознавали, как хрупки эти связи и как легко они могли быть разрушены. Молодой человек, который пережил попытку убийства, так описывает роль такой человеческой связи: