Психотерапия тревожно-фобических расстройств - Илья Качай Страница 26

Итак, мы пришли к выводу о том, что человек не есть его мышление и что сами по себе мысли не являются материальными. В противном случае люди с паническими атаками давно бы себя прикончили. Но в тревожном и навязчивом состояниях человек верит своим мыслям. Однако важно помнить, что навязчивая мысль, скажем, выпрыгнуть из окна никогда не приведёт к действию, поскольку является лишь следствием повышенной тревожности. Равным образом искреннее желание вызвать панику или сердцебиение никогда их не вызовет, но вот боязнь паники и сердцебиения может вызвать тревожность, которая их породит, ибо нельзя вызвать симптом, не испытывая тревожность. Поэтому нужно перестать верить своим мыслям, отождествлять себя со своим мышлением, а также помнить о том, что мысль - это всего лишь следствие речи. Следует ещё раз обозначить: всё, что человек думает относительно навязчивых состояний, не материализуется.

При этом в случае с обсессивно-компульсивным расстройством причиной реальных страданий являются не сами навязчивые мысли или действия, а желание о них не думать, попытка от них отвлечься и стремление от них избавиться. Но парадокс заключается в том, что, пытаясь запретить и блокировать навязчивую мысль, человек лишь усиливает её, поскольку стараясь не думать о розовом слоне, человек автоматически будет думать именно о нём. Поэтому для того чтобы не испытывать навязчивых мыслей нужно не избегать их и не отвлекаться от них, а полностью в них погрузиться. Иными словами, следует безоценочно наблюдать за навязчивыми мыслями, проживать и принимать их без борьбы. Более того, нужно мысленно доводить их до катастрофического конца, представляя себе все самые ужасные сценарии. Например, если человек боится нанести вред своему ребёнку, следует представить эту картину в мельчайших подробностях, как будто это происходит на самом деле.

Работа с навязчивыми действиями строится по тому же принципу, ибо отказ от деятельности, в ходе которой человек мог бы приобрести собственный опыт необоснованности навязчивого переживания, ведёт лишь к усилению навязчивых действий. Иными словами, попытки избежать действий, которые могут показать необоснованность навязчивых мыслей, только подпитывают навязчивую мысль. Желание отвлечься от навязчивой мысли или избежать её (например, убрать нож при страхе нанести вред себе или близким, отойти от окна при страхе выпрыгнуть с балкона, не мыть руки при боязни заражения болезнью) приводит к усилению страха. Поэтому, если у человека возникает постоянное желание, например, померить пульс, то нужно подождать три минуты, и, если желание останется, то обязательно померить. Если человека терзает навязчивая мысль зарезать себя, то не следует прятать ножи, а нужно докручивать соответствующую ситуацию в мыслях до катастрофического конца.

В основе навязчивостей всегда лежит более сильное чувство, чем в основе тех переживаний, которые человек использует, пытаясь от них отвлечься. Однако более сильное чувство всегда притягивает к себе более слабое, поэтому попытки отвлечься усиливают навязчивость, ведь в их основе лежат более слабые очаги возбуждения, отдающие свою энергию более сильному очагу возбуждения, с которым конкурируют. Поэтому большой очаг возбуждения в виде навязчивой мысли (скажем, сойти с ума, нанести вред себе или другому, заболеть болезнью) притягивает к себе маленькие очаги возбуждения в виде попыток отвлечения от мысли, в итоге укрупняя большой очаг возбуждения, т.е. усиливая навязчивую мысль. Таким образом, если убрать отвлечения, то доминанта, т.е. большой очаг возбуждения будет постепенно уменьшаться, т.к. не найдёт подкрепления.