Все взрослые несчастны  - Кара Линн Страница 24

Врата фантазии сужаются все больше, так что с каждым прожитым годом придумать за несколько мгновений что-то экстраординарное удается сложнее. И когда-нибудь ты с неприятным удивлением осознаешь, что больше вообще не способен мечтать. Куда же подевалось все то, что наполняло тебя раньше? Почему умерла фантазия, отчего рамки воображения сжались до мизерных размеров?..

Человеческое воображение – это очень странная вещь. То ли чувство, то ли какое-то особое, нераскрытое сенсорное ощущение. То ли тайная возможность человеческого разума, зарождающаяся в раннем детстве. Правды пока мы выяснить не сумеем, но и без этого точно известна одна вещь. Воображение нуждается в постоянном внимании. И без него чудесные розовые облака мгновенно рассыплются в серый пар уныния. Вот почему, однажды на время перестав мечтать, ты поймешь, что с каждым новым разом погружаться в чудесный мир воображения становится сложнее.

Дети – это создания, большую часть своего времени обитающие где-то вне рамок привычного для нас мира. Не странно, что их фантазия настолько хорошо развита. Ведь воображение ребенка, этот странный орган чувств, постоянно работает. Но что, если фантазия перестанет быть такой необходимой? Если это чувство отомрет за ненадобностью, как рудиментарная способность мозга, которую проще отсечь и блокировать, чем поддерживать ее слабую жизнедеятельность?

Во взрослой жизни глупым и наивным мечтам отводится все меньше времени. Дела, заботы и хлопоты, будничная рутина, семья, карьера… Да сколько всего важного существует, готового с радостью отобрать свободные крупицы времени у взрослого? И тогда мы решаем, что вместо радужного витания в облаках стоит сделать что-то более полезное. Например, разобрать текущие счета или проверить медицинскую страховку.

У большей части взрослых людей фантазия – это утерянная, наглухо испарившаяся возможность, вернуть которую они не способны, даже если очень сильно постараются. С каждым годом взрослой жизни предлагать коллективу креативные идеи становится так трудно, что даже простое нововведение в привычные дела способно отнимать недели и месяцы жизни. Отныне выдумать нечто новое, взять с потолка идею – это непосильный труд и изматывающее бремя.

Колесо фантазии, отчаянно скрипя несмазанными шестеренками, вяло оборачивается вокруг своей оси, выдавая что-то совсем не такое потрясающее и поразительное, как нам бы хотелось. Разве не обидно до слез, что, повзрослев, мы оставляем позади такое важное, такое позитивное умение? Отказываемся от него в угоду чему-то гораздо менее важному…

Раньше я могла фонтанировать такими экстраординарными мыслями и предложениями, что мои друзья и знакомые хватались за голову с вопросами о том, откуда я вообще беру такие идеи. И я никогда не задумывалась об этом, считая это чем-то вроде данности. И лишь когда пришло мое время стряхнуть со своих плеч остатки детства, я вдруг ощутила, что происходит нечто неладное.

Почему теперь, чтобы необычно украсить квартиру к Рождеству, мне приходится заглядывать в интернет в поисках оригинальных идей? Почему отныне я нуждаюсь в чужой фантазии? И куда подевалась моя собственная? Почему попытка выдумать нечто ужасно новое дается литрами пота и пригоршней таблеток от мигрени, когда еще в недалеком прошлом эти идеи самолично лезли в мою неспокойную голову?

И тогда я попыталась вспомнить о том, когда я давала волю своей фантазии в последний раз. Когда я по-настоящему о чем-то мечтала, целиком погружаясь в этот мир и переставая воспринимать реальный, окружающий. Мечтать не о том, как я куплю новый диван или отправлюсь на ужин в ресторан, а о чем-то действительно волшебном… В тот момент мне стало больно и тоскливо от осознания собственной вины. Потому что ничего подходящего для грандиозной или волнующей, истинной мечты, мне не вспомнилось. Ни за три минувших года, ни даже, кажется, за пять лет.

Я давно перестала кормить свое голодное воображение. И оно погибло от истощения, скорчившись до чего-то уродливого, неспособного более ожить. Реанимировать его более не представлялось возможным, и все, чего я от него добивалась – это какие-то жалкие, совсем не грандиозные и не потрясающие мысли. Такие, каких и так до отвала найдется в каждой взрослой голове.

Тогда я решила, что вновь начну мечтать. Понемногу, так, как у меня теперь будет получаться. Чтобы хотя бы просто поддерживать существование отмершего чувства, не давая ему покинуть меня навсегда. И чтобы начать хотя бы с чего-то, я принялась мельком погружаться в воображение, пока гуляла на улице.

Я глазела в темные окна высотных домов, проходя мимо, и пыталась представить, чем сейчас могли заниматься люди, не появившиеся в эту ночь дома. Конечно, большая часть черных окон означала лишь то, что обитатели квартир благополучно спали. Но ведь были и те ячейки каменного строения, в которых сейчас на самом деле было пусто.

Я заставила себя поразмышлять о том, чем могли быть заняты все эти люди. Возможно, кто-то еще не вернулся с работы. Единицы могут коротать ночи на больничной койке. Кто-то просто уехал из города… Но это не был голос воображения. Это рассуждал всего лишь взрослый человек.

Тогда я впервые ощутила присутствие старого друга – фантазии, которая робко плеснулась в глубинах моего мозга. Она шепнула мне всего лишь на миг о том, что кто-то сейчас может нежиться в объятиях любимого человека на морском побережье, а кто-то – гулять под светом тусклой осенней луны, собирая опавшие листья. И я ясно увидела эти воображаемые картины перед внутренним взором. Это было непередаваемое ощущение, будто я вновь обрела какую-то потерянную силу или суперспособность.

В эти мгновения не существовало ничего, кроме моего воображения. Оно заставило меня забыть о том, где я нахожусь, и что происходит вокруг меня, куда и зачем я иду, и кто я вообще такая. Все, что меня окружало – призрачный образ ожившей фантазии, поспешившей мне на выручку. Да, это все равно было слишком слабо. Совсем не так, как в далеком детстве. Никто из моих воображаемых ночных персонажей не собирался лететь на Луну и не охотился на восставших из могил местного кладбища зомби.

Возможно, так как раньше, мое воображение уже не будет работать никогда. Я даже допускаю мысль о том, что первоначальный уровень фантазии, встречающийся у маленьких детей, не может существовать в сознании человека, успевшего скопить кое-какой жизненный опыт. Но все это не так уж важно. Если вы прочувствуете всей своей душой потрясающую разницу в жизни, где осталось место мечтам, и существованию, где их давно нет, то точно не захотите причислить себя ко второму варианту. Даже самое скудное, самое выдохшееся воображение гораздо лучше его полного отсутствия.

Начните беспокоиться о своем воображении прямо сегодня, чтобы не потерять возможность мечтать по-настоящему. Займитесь этим прямо сейчас, потому что для фантазии не нужны какие-то особенные условия. Она может жить где угодно и просыпаться в каком угодно месте, если вы ей это позволите.

Оберегайте даже то немногое, что осталось от вашего детского воображения. Чтобы не трансформироваться в скучное желеподобное существо – члена ОВЛ. Чтобы продолжать видеть в этом мире красоту и гаснущие следы волшебства. Чтобы давать пищу не только своему телу, заталкивая в рот еду, но и подкармливать страждущую от голода душу.