Воскрешение Офелии. Секреты девочек-подростков - Сара Гильям Страница 24

Девушки-подростки судят обо всем эмоционально. Они убеждены, что если ты чувствуешь так, оно так и есть на самом деле. Если девушка-подросток ощущает себя идиоткой, то думает, что она и правда идиотка. Если чувствует, что родители к ней несправедливы, то думает, что они действительно несправедливы. Девушки не очень умеют отделять факты от чувств. Мышление для них по-прежнему представляет собой нечто магическое, мол, если о чем-то подумаешь, то так оно и будет.

Мышление юных девушек эгоцентрично, то есть они неспособны сконцентрироваться ни на ком, кроме себя. Родители часто принимают такой эгоцентризм за эгоизм. Но это не недостаток характера девушек, таков их этап развития. Родители 1990-х жаловались, что их дочери лишь чуть-чуть помогают по хозяйству, а потом начинали ныть: «Я тут единственная из всех вас прибираюсь!» А одна мама сообщила, что дочь считала само собой разумеющимся, чтобы та подвозила ее в школу, которая всего в нескольких шагах от дома.

В 1960-е годы многие девушки-подростки чувствовали себя неуязвимыми. Они отказывались пристегиваться в машине и ничего не хотели знать о противозачаточных средствах. Еще в 1994 году я сталкивалась с отголосками этой веры в собственную неуязвимость. Например, одна из приходивших ко мне на прием девушек была волонтером в реабилитационном центре и рассказывала мне множество историй о том, как когда-то пострадали его пациенты. Однажды, выслушав особенно грустную историю о ее ровеснике, я выпалила: «Ну, по крайней мере ты пристегиваешься в машине!» Но она с удивлением глянула на меня и сказала: «Нет. Я-то в аварию не попаду».

Правда, теперь я сталкиваюсь с такой верой в собственную неуязвимость гораздо реже. Она разрушается, когда девушки становятся свидетелями потрясений в жизни своих подруг. Большинству двенадцатилетних девушек понятно, что с ними может произойти что-то нехорошее. Они же читают газеты и смотрят телевизор. Те, кто приходил ко мне на прием, чаще говорили о смерти, им часто снилось насилие, у них были более зловещие фантазии, их больше страшило будущее.

Важно не упрощать этот вопрос. Некоторые дети чувствуют себя в большей безопасности по сравнению с другими. О том, что окружающий мир опасен, можно узнать моментально или постепенно. У одной и той же девушки может возникнуть и тревога, и спокойствие – на одной неделе так, на другой – иначе. Она то запирает двери на замок и вслух говорит об опасности, то на следующей неделе считает, что может врукопашную отбиться от любого, кто нападет на нее. Но к 1994 году подростки больше не чувствовали себя настолько неуязвимыми, как во времена моего детства или как за десять лет до 1994-го.

Детей одолевают горькие мысли и противоречивая информация, они страдают от когнитивного диссонанса, и все это или соответствует их подлинной сущности, или связано с их ложным «Я». У них возникает искушение замкнуться в своем мире, максимально все упростить, уклониться от трудностей, связанных с изучением и осмыслением того, что с ними происходит. Девушки, которые ориентируются на ложные представления о себе, часто упрощенно воспринимают окружающий мир – как место, которым можно управлять для искажения реальности. Некоторые девушки становятся адептами культов, в которых решения принимаются за них. Некоторые начинают страдать от анорексии, и все жизненные трудности сводятся для них к одной-единственной – к весу.

Некоторые девушки, как Шарлотта, изо всех сил стремились не думать о своей жизни в 1990-х. Они бежали прочь от любых размышлений и пытались найти себе в спутники таких же беглецов от реальности. Они избегали родителей, которые подталкивали их к принятию решений. Шарлотта в значительной степени попала под влияние сверстников, когда принимала решения. Она была похожа на лодку без центра тяжести, которую мотало в ту сторону, куда ветер дует. Ей не светила путеводная Полярная звезда, которая могла бы указать ей верный путь.

Девушкам, которые остаются верны себе, приходится несладко. Они тоже озадачены и временами совершенно не знают, что и как делать. Но они уже твердо решили: они хотят понимать, что у них за жизнь. Они размышляют о том, что с ними происходит. Они не сдаются, когда сталкиваются с противоречиями, и находят взаимосвязь в цепи событий. Они обращаются к кому-то из родителей, к учителю или психотерапевту за помощью. Могут что-то почитать или ведут дневник. Они совершат множество ошибок и во многом исказят реальность, но девочки, сохраняющие подлинное «Я», обязательно осознанно изучают и осмысливают то, что происходит в их жизни.

У Лори особенно хорошо получалось обращаться внутрь себя при принятии решений. Она все обдумывала и решала, что именно для нее будет лучше. И это в значительной степени защищало ее от давления со стороны сверстников. Она управляла своей жизнью, а не дрейфовала по течению, приняв твердое решение вести себя так, чтобы это было в ее собственных интересах.

Личность в социуме – семья

Подростковый возраст в Америке в психологическом отношении напоминает период раннего детства. Малыши физически отдаляются от родителей, а подростки – эмоционально. Между родителями и подростками постоянно происходят переговоры относительно дистанции во взаимоотношениях. Дети хотят исследовать окружающий мир, а родители стремятся обеспечить им безопасность. И маленькие дети, и подростки впадают в ярость, когда родители не согласны с тем, как они устанавливают баланс между свободой и безопасностью.

Конечно, по сравнению с 1950-ми годами семьи изменились. Развод, который во времена моего детства был редкостью, стал реальностью в 1990-е. Один из двух браков заканчивался разводом, а самыми распространенными типами семей стали те, где взрослые состоят в новом браке. Среднестатистический взрослый хотя бы один раз проходит через развод, а половина детей проводят часть жизни в доме, где есть только кто-то один из родителей. Во многих семьях взрослые не смогли защитить своих детей или просто не сделали этого. Взрослые, которые пытаются разрешить свои собственные проблемы, например, избавиться от депрессии, наркотической, алкогольной зависимости или от бедности, которая разрушает их жизнь, часто обессилены и не могут как следует выполнять свои родительские обязанности. В некоторых семьях родители совершают над детьми насилие или не уделяют им внимания. У многих детей нет дома, или они живут с усыновителями либо в детских домах.

Но большинство родителей все еще изо всех сил стремятся позаботиться о детях как можно лучше. К сожалению, сам по себе подростковый возраст подразумевает конфликт между подростками и родителями. У тех, кто приходил ко мне на консультации, конфликт возникал, когда родители пытались защитить дочерей, стремившихся к независимости таким образом, что при этом они подвергали себя опасности. Общество провоцирует подростков порвать со своими семьями, благодаря чему они станут своими среди сверстников и обретут самостоятельность.

Многие мои пациентки не позволяли родителям прикасаться к себе. Они морщились и отстранялись, когда родители приближались к ним. Отчасти это была реакция на новые ощущения в теле, которые они испытывали, отчасти они поступали так, чтобы самоутвердиться. Но этим они еще хотели сказать: «Мне нужно личное пространство, чтобы стать самостоятельной».