Сексуальные отношения. Секс и семья с точки зрения теории объектных отношений - Дэвид Е. Шарфф Страница 23

Схема рассмотрения детских переживаний пациентов с сексуальными дисфункциями

Как мы могли убедиться, связанные с родителями детские переживания, как правило, группируются вокруг воспоминаний и бессознательных интернализаций событий, несущих характерные особенности связи с ними. В этой главе я хочу рассмотреть две категории таких интернализаций, а в дальнейшем мы остановимся на двух дополнительных группах:

I. Качество связи с родителем своего и противоположного пола.

II. Качество связи между родителями на разных стадиях.

III. Адекватность родителей в их функционировании в качестве родителя.

IV. Опыт со сверстниками и фигурами, замещающими родителей, в позднем детстве и подростковом возрасте (воспоминания, одновременно и сохраняющие, и изменяющие темы ранних отношений с родителями) – это будет рассмотрено в разделе, посвященном подростковому возрасту.

Во всех четырех категориях некоторые общие темы играют важную роль в определении качества сексуальной связи и сексуального опыта во взрослой жизни: угроза или реальное переживание покинутости, уровень и направление гнева и ненависти, естественность ощущения себя любимым и получающим заботу. Эти темы будут фигурировать в последующем обсуждении и рассмотрении случаев.

I. Качество связи с родителями

Это переживание можно разделить на две категории:

1. Доэдипальное развитие, включающее в себя самую первую связь младенца (мальчика или девочки) с матерью.

2. Эдипальное развитие, по-разному проходящее у девочек и мальчиков, включающее в себя как позитивный, так и негативный варианты, а именно:

– позитивная картина эдипального развития: идентификация с родителем своего пола (у мальчика – с отцом, у девочки – с матерью) и сексуализированное притяжение к родителю противоположного пола;

– негативная картина эдипального развития: сексуализированная связь с родителем своего пола.

1. Первичный опыт в диаде мать – младенец

Как мы уже отмечали, этот первый опыт включает интенсивный физический обмен как средство создания прочного фундамента доверия, взаимной привязанности и заботы. Разрыв отношений в этот период будет иметь критическое значение для развития личности, и сексуальные нарушения станут лишь одним из множества его последствий. Поскольку сексуальные проявления могут использоваться в попытке завоевать материнскую заботу, многие пациенты, пострадавшие от ее дефицита на ранних этапах своей жизни или ее хронического недостатка, демонстрируют их задолго до достижения взрослого возраста. Те, кто был лишен надежной материнской заботы в меньшей степени, могут лучше функционировать в сексуальной сфере, чем в каких-либо других.

Джуди Грин к 14 годам пережила несколько эпизодов сексуального насилия. Ее мать с самого начала относилась к ней амбивалентно, и в этом отношении проявлялись ее многочисленные сомнения по поводу самой себя (брат Джуди, старше ее на три года, избежал этого, поскольку мать не могла в такой степени идентифицировать свои негативные аспекты с мальчиком).

Еще до рождения Джуди мать жалела о том, что вышла замуж. В течение первых лет жизни дочери она страдала депрессией и относилась к Джуди то пренебрежительно, то с негодованием. Иногда на смену приходило чувство вины, результатом которого становилась компенсаторная гиперопека. Однажды, когда Джуди было 4 года, мать насильно стала кормить ее грудью. Предположительно, это можно рассматривать как свидетельство того, что мать предпочитала близость инфантильных отношений и поощряла регрессивное, зависимое и сексуально окрашенное поведение. Потребности растущего ребенка были явно обременительны для нее. Отношения Джуди с отцом также были с обеих сторон окрашены оттенком соблазнения. Он называл ее «Джуди-детка» и радовался ее кокетливым заигрываниям. Вероятно, в отношениях с ней он искал удовлетворения, которого ему не хватало в несчастливом браке, – подобно тому, как Джуди стремилась получать от него материнскую заботу.

Поэтому ее состояние ухудшилось, когда он заболел раком (ей было 4 года) и через год скончался. (У нее осталось одно раннее воспоминание о том, как отец радостно подхватывает ее на руки, и еще одно – о полном одиночестве.) Мать страдала от сильнейшего чувства вины, потому что как раз в то время, когда обнаружилась болезнь ее мужа, у нее был роман на стороне. Ее депрессия и общий хаос в семье немного уменьшились после того, как спустя два года она снова вышла замуж, но этого было недостаточно, чтобы исправить вред, нанесенный Джуди ранними дисфункциональными отношениями с родителями. В возрасте 9 лет она регулярно участвовала в инцестуозной сексуальной активности со своим двенадцатилетним братом. Это продолжалось год, затем их отношения были обнаружены и прекращены. В 13 лет у Джуди развилась тяжелая депрессия, она страдала от чувства вины и начала использовать секс как средство для отыгрывания вовне. Пока ее матери не было дома, она могла успеть вступить в половую связь с несколькими мальчиками. Вскоре страх беременности из-за задержки менструального цикла связался у нее с воспоминанием о случайной гибели ребенка, свидетельницей которой она стала за год до этого, и депрессия ее усилилась. В конце концов, она попала в больницу, приняв 100 таблеток аспирина.

Для Джуди стадия сексуального отыгрывания вовне была обусловлена дефицитом материнской заботы на ранних этапах ее жизни, а именно депрессией матери, приведшей к эмоциональному отсутствию и к отстранению матери, когда она ощущала Джуди неуправляемой. Со смертью отца Джуди лишилась всех доступных ей возможностей компенсации. Ее мать, погруженная в депрессию, проецировала на дочь свою низкую самооценку, и ничто не могло переломить эту ситуацию, возникшую с самого начала жизни девочки. В результате многочисленные особенности неадекватной детско-родительской связи стали разыгрываться в сексуальной сфере. Попытки получить материнскую заботу, предпринимаемые Джуди в детском и подростковом возрасте, определялись ранним дефицитом отношений с матерью, еще больше обострившимся в ходе более поздней депривации, а также идентификацией с действиями самой матери, которая попыталась с помощью секса найти облегчение (любовный роман), когда Джуди было четыре года.

Пациенты не могут рассказать о многих фундаментальных нарушениях своего развития по двум причинам. Во-первых, если эти нарушения были очень серьезными, то личность пострадала на самых ранних стадиях, и искажения развития простираются далеко за пределы сексуальной сферы. Во-вторых, основы материнско-детских отношений закладываются до того, как сформируется речь и сознательная память, – на стадии, когда мысли – очень конкретные и сосредоточенные на теле – рождаются в колыбели тактильного обмена между младенцем и родителем. Пациенты с дефицитом таких отношений напоминают обезьянок-сирот из эксперимента Харлоу (глава 3), поскольку их матери в психологическом плане тоже вели себя, как холодные, безжизненные проволочные суррогаты живых матерей. Как и чучела, изображавшие обезьян, матери таких пациентов не способны передавать тепло посредством прикосновений, ласки и отзеркаливания. Поскольку сексуальные отношения, в отличие от механического функционирования, требуют интернализации целостного, живого опыта с самого начала, эти пациенты имеют серьезные препятствия в своем развитии. С другой стороны, некоторые менее тяжелые случаи скрывают под поверхностью продолжающиеся, хотя и не столь глубокие, нарушения отношений между матерью и ребенком. Как и в случае Джуди, производные ранних нарушений вплетаются в развитие на последующих стадиях.