Год, прожитый по-библейски - Эй Джей Джейкобс Страница 22

В этом году я планирую учитывать устный закон. Но не собираюсь следовать исключительно ему. Я чувствую, что придется самостоятельно решать библейские головоломки, даже если ошибки неизбежны.

И благодаря этому понимаю: в определенном смысле мой проект проникнут иудаизмом, поскольку я трачу много времени на еврейское Писание. Но в других отношениях на него сильнее влияет протестантская идея о том, что можно толковать Библию самостоятельно, без посредников. Это называется sola scriptura.

Мартин Лютер защищал sola scriptura, противостоя католической церкви. Рискуя запутать дело, скажу, что в плане толкования Библии католицизм находится где-то между иудаизмом и протестантизмом.

Как и в иудаизме, там есть посредник между вами и Библией – а именно церковная доктрина. Но требования католической церкви обычно менее изощренны и сложны, чем требования раввинов.

В некоторых отношениях буквальное понимание легче, чем раввинский иудаизм. Надо ли носить ермолку? Нет, Библия такого не требует. Это правило пошло от раввинов. Но в других случаях бывает неизмеримо сложнее. Когда Библия говорит «око за око», я не хочу смягчать это до раввинского «немного денег за глаз». Если сказано, что надо крушить идолов, я хочу крушить идолов. Кроме того, я уже испытываю некоторое чувство вины и по этому признаку понимаю, что я действительно еврей. Кажется, праотцы были бы разочарованы. Воображаю, как мой далекий предок Виленский Гаон – известный раввин из Восточной Европы – качает головой и вздыхает: «Ой-йи-йи-йи».

Дайте сикеру погибающему и вино огорченному душою…

Притчи 31:6

День 44, после обеда. Мой коллега по Esquire Дэвид расстался с подругой. У него ишиас [68]– а я всегда думал, что им болеют только люди, которые водят Ford Crown Victoria и ходят в кино за полцены. А еще он написал очень смешной сценарий про вычурные рождественские композиции – но оказалось, кто-то продал ту же идею за два дня до него.

Оказавшись в редакции, я захожу к нему в кабинет с бутылкой красного вина Kendall-Jackson.

– Вот, – говорю я, протягивая бутылку через стол.

– Что это?

– Это от депрессии. В Библии сказано: огорченным надо приносить вино.

– В Библии?

– Да. И еще сказано, что не стоит петь для тех, кто печален. Это все равно что втирать уксус в раны.

– Так ты не будешь мне петь?

– Нет.

Кажется, Дэвид благодарен за вино и уж точно – за отказ от пения. Обожаю, когда Библия дает советы в духе Эмили Пост [69]– и мудрые, и легкие в исполнении.

Помни день субботний, чтобы святить его

Исход 20:8

День 45. Седьмой шаббат моего библейского года. Точнее, день после него. В сам шаббат я не мог сделать эту запись, поскольку Библия велит мне не работать. (Один друг сказал, что, соблюдая шаббат, я могу его нарушить, потому что моя работа – следовать Библии. После этого у меня на два часа разболелась голова.)

Перед библейским годом я входил в число виднейших нарушителей шаббата в Америке. Я трудоголик. Эту черта досталась мне от отца, который непрерывно что-то царапает на полях юридических книг – на пляже, в поезде, во время «просмотра» старых фильмов с Кэтрин Хэпберн на DVD (когда он порой бросает взгляд на экран, словно желая убедиться, что картинка не остановилась). Если наступит апокалипсис, он, конечно, будет работать до последнего – разве на секунду оторвется от материалов дела, чтобы посмотреть, как реки наливаются кровью. Вероятно, я буду вести себя примерно так же.

И у нас будет много соратников. Сейчас, с приходом эры смартфонов, есть ли граница между буднями и выходными, работой и переработкой? Мы трудимся в субботу, еврейский шаббат. И в воскресенье, христианский шаббат. У нас больше трудовых часов, чем у самого Бога из Книги Бытие.

В Америке так было не всегда. Как указывает журналист New York Times Джудит Шулевиц, пуритане по большей части уезжали из Англии, чтобы свободно следовать четвертой заповеди. Они серьезно относились к шаббату: никаких танцев, курения, хождений в гости. В этот день нужно идти в церковь, но пуритане «наказывали всех, кто слишком спешил или появлялся на слишком заметной лошади». В Америке шаббат выжил, даже когда пуритане ушли со сцены. Как пишет Шулевиц, всего восемьдесят лет назад «американский футбол считался слишком вульгарным», чтобы играть в него в воскресенье.

Вы и сегодня можете наблюдать следы пуританского влияния – попробуйте купить крепкий алкоголь на Манхэттене в воскресенье утром. И жесткий шаббат возвращается в отдельные круги евангельских христиан. Пастор из Флориды Джеймс Кеннеди не велит прихожанам ходить в ресторан в воскресенье, потому что это подталкивает официантов к работе и таким образом побуждает нарушить Божий закон.

Самые строгие блюстители шаббата сегодня – это, возможно, ортодоксальные евреи. В постбиблейские времена раввины написали сложный список дел, запрещенных в шаббат. В него входят тридцать девять разновидностей работы, включая приготовление еды, расчесывание волос и мытье. Нельзя сажать растения, поэтому садоводство под запретом. Нельзя ничего рвать, поэтому туалетную бумагу нужно приготовить предварительно в течение недели.

Нельзя составлять слова, поэтому в «Эрудит» не поиграешь (хотя по крайней мере один раввин разрешает более «продвинутый» вариант, потому что у квадратиков есть рамочки, которые разделяют буквы, и из них в итоге не составляются слова).

Я на собственном опыте узнал, что такое ортодоксальный шаббат, когда тетя Кейт была в гостях у моих родителей. Ривка, очень милая и очень благочестивая тринадцатилетняя дочь Кейт, закончила есть. Она съела часть мороженого и хотела положить остатки в морозилку, на потом. Но дело было в пятницу, и солнце стремительно клонилось к закату. (Еврейский шаббат начинается на закате пятницы и продолжается до захода солнца в субботу.) Открыть морозилку после заката она не могла, потому что там включилась бы лампочка, а это не дозволяется.

– Ты можешь вывернуть лампочку из морозилки? – попросила она мою маму.

Мама попыталась, но оказалось, что это невозможно, если не вынуть из выдвижной морозилки все замороженные вафли и контейнеры с мороженым.

– Знаешь что, – сказала мама, – я сама открою морозилку.

– Тебе нельзя. Ты еврейка, – сказала Ривка.

– Тогда я попрошу Джоэль (Джоэль – моя двоюродная бабушка-католичка.)

– Нельзя ее просить. Она должна сама вызваться.

Мама сдалась. Думаю, бедный кошерный пломбир по сей день лежит в ее морозилке.

На первый взгляд шаббат и все его правила кажутся дикими. Но все же я решил отказаться от оценочных суждений, пока не испытаю его на себе.