Целуйте меня! Как воспитывать детей с любовью - Карлос Гонсалес Страница 21

А еще их клеймят «эгоистами». Эгоист хочет, чтобы все доставалось ему одному, а не другим. Но ребенок ни у кого ничего не отнимает; он рад откликнуться, обменяться улыбками и «гагами». Вообще-то говоря, в любом общении взрослым достается гораздо больше, потому что, если мы не будем осторожны, ребенок еще и слюнями нас закапает, а взрослым отплатить ему той же монетой довольно сложно. Дети не только не эгоисты – напротив, детские желания чисты и бескорыстны: ребенок хочет простого человеческого общения, от которого выиграют обе стороны.

Говорят, что дети «притворяются, чтобы привлечь наше внимание», что их слезы «не настоящие», словно боль, которую они демонстрируют, была показной и плакали они лишь для того, чтобы нами манипулировать. Возможно, мать со своей подругой действительно могут так решить: секунду назад ребенок улыбался и говорил «гага», но, стоило им отвернуться, как он уже заливается плачем. Перемена выглядит настолько внезапной, что легко заподозрить ребенка в притворстве. Но вы, наблюдавшие за многими детьми, видели, какое искреннее, глубокое несчастье нарисовано на их личиках; выражение отчаяния, которое никак не могло быть притворством, потому что появилось ровно в ту секунду, когда на него никто не смотрел. Некоторое время тому назад я имел возможность видеть подобное выражение в научном фильме, снятом группой психологов. Матери сказали сидеть рядом со своим ребенком, пару минут улыбаться ему, разговаривать, а затем внезапно перестать говорить, улыбаться и вообще шевелиться на протяжении еще двух минут. Одна камера снимала выражение лица матери, вторая – ребенка, и в фильме оба они были на экране друг рядом с другом. Отчаяние ребенка, мать которого на него никак не реагировала, было буквально осязаемым; но так же ясно было, что ни одна мать не выдержала бы подобный эксперимент, продолжайся он дольше пары минут. Между прочим, у новорожденных детей, чьи матери страдают тяжелыми формами депрессии и не отзываются на их призывы к общению, часто развиваются проблемы с психикой³⁰.

Так отчего же дети ведут себя подобным образом, если не от ревности, эгоизма, желания быть в центре внимания или из банальной зловредности? Человек – животное социальное. Он – член сообщества. Отношения с матерью для ребенка важнее всего, но отношения с другими людьми для него также жизненно важны. Он генетически запрограммирован вызывать у других членов своего племени положительную реакцию и таким образом избегать агрессии. Он запрограммирован привлекать внимание других, чтобы они в случае опасности его защитили. Вот почему задолго до того, как ребенок научается ходить или говорить, он уже умеет «заигрывать» с другими взрослыми. Вот почему, когда те его игнорируют или не обращают на него внимания, он беспокоится и чувствует себя в опасности.

Так что же, нам целыми днями заниматься тем, что говорить «ути-пути» собственным и соседским младенцам? Нет, конечно. Во-первых, это невозможно: у нас и другие дети, другие дела, потребности, мы не можем безраздельно уделить все свое внимание одному ребенку. Во-вторых, если мы время от времени не уделим внимания своему ребенку и он от этого немного расстроится, мы не нанесем ему «непоправимую психологическую травму» (хотя если мы постоянно его игнорируем или уделяем очень мало внимания, в конечном счете это скажется на нем негативно). Что я пытаюсь сказать:

1. Мы должны не скупиться на внимание и одаривать им детей как можно чаще. Внимания никогда не бывает слишком много. Еще ни один ребенок не получил психологическую травму от избытка улыбок и слишком часто повторяемых «ути-пути».

2. Когда ребенок плачет или устраивает истерику, чтобы привлечь наше внимание, не нужно думать, что он делает это из вредности или капризности; исходите из того, что он действительно нуждается в нас и любит нас.

3. Даже когда вы не можете подойти к ребенку и уделить ему все свое внимание, улыбайтесь ему хотя бы иногда, гладьте, даже просто что-нибудь говорите – это уже поможет ему успокоиться. Всегда лучше поступать так, чем следовать набившим оскомину заверениям, что «он просто притворяется; пусть выплачется, скоро ему это надоест».

По мере взросления ребенку становится все проще и проще переносить разлуку с матерью и невнимание взрослых. Он также приобретает более эффективные навыки привлечения внимания. Когда с мамой заговаривает незнакомая тетя, девочке двух, пяти или семи лет доступны разные варианты действий. Она может:

• Подергать маму или тетю за одежду.

• Показать им то или иное недавно найденное ею сокровище типа фильтра от сигареты или ракушки улитки.

• Вмешаться в их разговор с более или менее уместным замечанием.

• Начать играть в «почемучки».

• Приняться подбирать слизняков, поднимать пыль на дороге, пинать камни, топать по лужам – или совершать любые другие вызывающие у матери мгновенную реакцию действия.

Что объединяет все эти варианты? Да, вы угадали. Все это делать «нельзя». Все это считается невежливым. За все эти действия вместо маминого внимания можно получить раздражение и недовольство. И от этого ребенок будет только еще сильнее стараться вести себя «несносно». Взглянув на эти реакции в таком контексте, можно подумать, что подобное поведение никак не приспособлено к контексту, но дело лишь в том, что изменился сам этот контекст. Представления общества о вежливом поведении возникли сравнительно недавно (недавно в масштабе эволюции; скажем, несколько веков назад). Несомненно, 10 000 лет назад никто не заявил бы, что «прерывать разговор взрослых невежливо» или что «детей должно быть видно, но не слышно». Десять тысяч лет назад и прерывать-то было особо нечего, и взрослым не было дела до того, что ребенок своими грязными ладошками пачкает и дергает их за одежду. Не было ни кувшинов, ни стаканов, чтобы их случайно разбивать, ни домашнего задания, которое можно было бы не делать, ни столов, с которых можно было бы забыть убрать за собой, ни раковин, чтобы не мыть в них руки; не было даже футбольных матчей, от которых можно было бы отвлекать отца. Большинства поводов, из-за которых мы сегодня кричим на детей, тогда еще не существовало. Подобно приматам в наше время, наши предки кричали на детей в основном если тем грозила опасность, когда они видели волка. И когда родители кричали на ребенка, это означало, что тот должен немедленно бежать к ним и забираться к ним на руки¹¹; бежать от кричащей на тебя матери означало бежать к источнику опасности, для ребенка хуже не придумаешь.

Наши дети унаследовали это поведение, и из-за этого они часто попадают в заколдованный круг. Если мы ругаем их за то, что они добиваются нашего внимания, они начинают требовать его еще больше; если мы отчитываем их за то, что они встревают в разговор, они начинают вмешиваться еще активнее. Они делают это не для того, чтобы нас ослушаться или разгневать, они просто не могут иначе. Им, бедняжкам, от этого, между прочим, вовсе не сладко.

Дети во всем мире требуют, чтобы родители уделяли им внимание; но то, как интерпретируют такое поведение взрослые, может быть весьма различным. Ланжи приводит рассказ другого эксперта, главы Центра семейного образования². Он проводил занятие (вероятно, посвященное семейному образованию), взрослые слушали его, сидя на полу, а «маленькая девочка лет примерно двух развлекалась тем, что через каждые две минуты вставала и начинала между ними ходить». Девочка вела себя не очень вежливо: