Наука любви и измены - Робин Данбар Страница 21

Мы с моим польским соавтором, Богуславом Павловским, выяснили, что в Соединенном Королевстве мужские предпочтения в отношении возраста супруги почти в точности совпадали с наиболее фертильным возрастом женщины в Великобритании (то есть статистически наиболее вероятным для рождения первого ребенка). Более того, они соответствовали репродуктивному потенциалу женщин – иными словами, учитывали количество будущих детей, которое средняя женщина данной возрастной группы может теоретически родить за оставшийся период жизни. Вполне возможно, это отражает навязываемую обществом норму моногамии. Ведь если ты женишься на девушке сразу, как только она вошла в детородный возраст, то гипотетически успеешь зачать наибольшее число детей, с учетом того, что в дальнейшем ты навсегда останешься ее супругом. Однако женившись слишком рано, ты лишишься шанса иметь детей от других женщин, детей, которые, быть может, появились бы на свет от случайных связей, до того как ты выйдешь из игры, став моногамным отцом семейства (или, во всяком случае, до того как заводить случайные связи станет гораздо труднее по причинам социально-юридического характера). Однако если прелюбодеяние сурово карается законом (а именно так дело обстоит в исламских странах Африки и Ближнего Востока), то самое благоразумное – это не упускать напрасно время и возможности. Потому-то чем моложе окажется невеста, тем лучше; а значит, средний возраст, в котором девушка в этих странах выходит замуж (и начинает рожать детей), значительно снижается, приближаясь к естественному порогу половой зрелости. В более традиционных обществах – например, у охотников-собирателей или даже в нашем собственном обществе, где преобладающая брачная система тяготеет к последовательной полигинии – возраст для первого брака не настолько критичен, потому что каждый «брак» длится сравнительно недолго, – примерно столько, сколько нужно, чтобы родить одного-двух детей, а затем мужчина берет себе новую жену. Впрочем, даже при таком раскладе будет наблюдаться все та же тяга к женщинам, находящимся на пике репродуктивности. Конкретный возраст зависит от доступности в данной стране средств контрацепции: они поднимают его до тех лет, когда женщина сама предпочитает родить первого ребенка. В таких странах женщины самостоятельно распоряжаются собственной способностью к зачатию, а мужчинам приходится подлаживаться под них, соответственно меняя свои возрастные предпочтения.

Однако при прочих равных плодовитость женщины – это всего лишь функция ее возраста, которая появляется с наступлением половой зрелости, достигает пика между двадцатью и тридцатью годами, затем медленно идет на убыль в течение следующего десятилетия, а потом резко снижается и прекращается с наступлением менопаузы. Таким образом, возраст – надежный показатель, позволяющий определить, способна ли женщина к деторождению. Разумеется, способность к деторождению определяется прежде всего уровнем эстрогена в организма, а эстроген существенно влияет на внешнюю привлекательность: это он отвечает за гладкую красивую кожу, блестящие волосы и фигуру «песочные часы», считающуюся идеальной для женщин между двадцатью и тридцатью годами. Мужская репродуктивная функция не знает таких биологических ограничений: пускай с возрастом либидо и падает, способность становиться отцом остается более или менее неизменной. Если брать возрастной критерий, то почти любой мужчина годится в мужья, и именно поэтому с женской точки зрения на первый план выходят все остальные качества. Как правило, женщины предпочитают мужчин, которые всего на несколько лет старше их.

Наиболее внимательные читатели наверняка уже отметили, что уже на этом этапе в предпочтениях полов наблюдается некое противоречие. Мужчины мечтают о совсем молоденьких женах, а женщинам нужны мужья лишь чуть-чуть постарше их самих. Стороны не могут победить одновременно – разве что в течение короткого жизненного периода, примерно между двадцатью пятью и тридцатью годами, когда эти предпочтения совпадают. С годами запросы расходятся все больше. Согласно эволюционной теории, поскольку женщины рискуют сильнее мужчин, им следует проявлять больше требовательности и настойчивости в достижении своих целей. Именно это мы и наблюдаем на практике: как правило, в супружеских или просто любовных парах между партнерами обычно не очень большая разница в возрасте – она как раз соответствует типичным женским предпочтениям и составляет от трех до пяти лет. Исключения составляют некоторые вторые браки для мужчин: тогда женщина чаще всего младше мужа на десять лет (классическая разница для более молодой второй жены); а если речь идет о браке с очень богатыми мужчинами – когда, например, стареющая рок-звезда женится на юной гламурной красотке, – возрастной разрыв может быть каким угодно. Первое в действительности наблюдается реже, чем можно было бы предположить: большинство вторых жен младше мужей на пять – десять лет, не больше. Впрочем, второе исключение гораздо интереснее, потому что в каком-то смысле подтверждает правило: ведь такие брачные союзы очень редко оказываются долговечными. Стареющим звездам довольно трудно во всем угождать своим молоденьким избранницам, а тем в свою очередь не терпится поскорее сбросить брачное ярмо – и вернуться на волю не с пустыми руками, а с приятной ношей, будь то алименты или наследство (смотря что свалится на них раньше).

Час Золушки

Примеры, рассмотренные в предыдущем разделе, демонстрируют важную особенность нашей стратегии в выборе партнера: мы готовы идти на компромисс с собственным представлением об идеале, когда того требуют обстоятельства. Ведь перед нами не идеальный мир, а самый настоящий рынок. Причем мы не являемся на нем свободными агентами, покупателями, которые вольны взять с полки супермаркета лучшие фрукты, какие приглянулись (как это заведено у некоторых животных). Например, у павлинов «сватовство» происходит так: самцы выстраиваются в ряд на брачной арене, или токовище, причем у каждого имеется личная маленькая территория для спаривания, всего несколько метров в поперечнике. И вот они рассаживаются там, будто торговцы на восточном базаре, и дожидаются появления «покупательниц». Как только показывается самка, все самцы вскакивают и начинают горделиво расхаживать туда-сюда, показывая товар лицом – поднимая и распуская хвосты с блестящими перьями. Самка осматривает предложенный товар – и, если какой-то «торговец» ей приглянулся, заходит на его территорию и спаривается с ним. После того как самец оплодотворил самку, она уходит и откладывает яйца в гнездо, заранее свитое для этой цели, далеко от токовища. Самцы в дальнейшем не принимают никакого участия в воспитании потомства: они возвращаются к прежней игре и ожидают прихода новой самки. В данном случае и самцы, и самки играют вслепую, они друг для друга – те же «однорукие бандиты».

Люди же играют в две руки. Подобно всем видам, образующим длительные брачные отношения, мы можем, разумеется, иметь собственные предпочтения и идеалы, но ведь они есть и у всех остальных! А это значит, что у нас есть соперники и конкуренты, которые могут выхватить добычу прямо из-под носа. Мы сталкиваемся с реальной перспективой того, что в итоге придется удовольствоваться «вторым сортом». А то и вернуться с бала в одиночестве или с замарашкой, от которой отвернулись все остальные. Но все эти превратности тоже отчасти обусловлены тем, что человеческая стратегия в выборе пары является очень сложной и многомерной – по сравнению с брачными стратегиями большинства других млекопитающих и птиц. Уже одно это вынуждает нас идти на компромисс даже в отсутствие соперников, ибо, как ни печально, невозможно найти ни одного человека, который удовлетворял бы требованиям совершенства хотя бы по какому-либо одному параметру. Поскольку и у мужчин, и у женщин есть соперники на любовном фронте, тоже стремящиеся найти идеальных партнеров, мы неизбежно вынуждены идти на компромисс сразу на двух уровнях (делая выбор между разными требованиями к идеальному партнеру и между соперниками). Если кто-то другой успеет «перехватить» идеального мужа раньше вас, вам придется удовольствоваться «вторым сортом», так что, пожалуй, лучше уж с самого начала выработать принципиальный алгоритм, который поможет вам принять оптимальное компромиссное решение, сфокусироваться на главных для вашего идеала критериях. Экономисты в подобных случаях говорят о «разумной достаточности»: когда у вас слишком много запросов, уровень их удовлетворения будет ниже среднего.