Человек в поисках себя - Ролло Мэй Страница 21

Это приводит нас к наиболее важной точке в понимании динамики столь популярного современного самобичевания, а именно: обличение самого себя – самый быстрый способ получить суррогат чувства собственного достоинства. Те люди, кто почти, но еще не совсем, утратили чувство собственного достоинства, в целом имеют очень сильную потребность в самопорицании, поскольку это самый доступный способ притупить мучительную боль от ощущения никчемности и ничтожности. Это как если бы человек говорил самому себе: «Я, должно быть, чего-то стою, если так сильно достоин порицания» или «Посмотрите, какой я замечательный: у меня такие высокие идеалы, и мне так стыдно за себя, что я до них не дотягиваю». Один психоаналитик однажды намеренно подчеркнул, что когда кто-то в психоанализе долго критикует себя за ничтожные прегрешения, ему хочется спросить: «Как думаете, вы кто?» Люди, занимающиеся самобичеванием, очень часто стараются показать, насколько они важны, что Богу есть до них дело, чтобы даже наказывать их.

И таким образом, в большинстве случаев самопорицание – это ширма, прикрывающая высокомерие. Те, кто думают, что преодолели гордыню через самопорицание, могут поразмыслить над следующим высказыванием Спинозы: «Тот, кто порицает себя, – следующий за гордецом». В Древних Афинах, когда один политик в попытке получить голоса трудящихся появился в скромных одеждах с огромными дырами, Сократ вскрыл его «маскировку» восклицанием: «Ваше тщеславие проглядывает сквозь каждую дырку вашего одеяния».

В большинстве случаев механизм самопорицания в наши дни можно наблюдать в психологических депрессиях. Например, ребенок, ощущающий, что его не любят родители, всегда может сказать, обычно – самому себе: «Если бы я был другим, если бы не был плохим, то они бы меня любили». Посредством этого он избегает встречи с ужасом и полной силой понимания, что он нелюбим. Так же и со взрослыми: если они обвиняют самих себя, то им не надо в полной мере испытывать боль от изоляции и опустошения, а факт, что их не любят, в этом случае не подвергает сомнению их ощущение собственной ценности как личностей. Поскольку они всегда могут сказать: «Если бы не тот или этот грех или плохое поведение, то меня бы любили».

В наш век пустых людей повышенный интерес к самопорицанию похож на хлестание больной лошади: этим достигается временный прогресс, но и приближается конечный коллапс достоинства личности. Суррогат самопорицания вместо самоуважения дает отдельной личности способ избежать открытой и честной конфронтации с собственными проблемами изоляции и никчемности и способствует псевдосмирению вместо честного смирения того, кто стремится реалистично оценить свою ситуацию и конструктивно сделать все от него зависящее. К тому же суррогат самопорицания дает человеку рациональную базу для само-ненависти и таким образом еще усиливает его тенденцию ненавидеть себя. И поскольку обычно можно провести параллели между отношением одного человека к другим и его отношением к самому себе, то скрытые тенденции к ненависти к другим людям у такого человека тоже получают дополнительную рационализацию и усиление. Переходы от ощущения своей никчемности к самоненависти, а оттуда – к ненависти по отношению к другим – совсем не большие.

В тех кругах, где проповедуется самопрезрение, конечно, никогда не объясняют, почему человек должен быть столь невежлив и бесцеремонен, чтобы навязывать свое общество другим людям, хотя считает себя угрюмым и тоскливым. Кроме того, есть масса противоречий в доктрине, что нам следует ненавидеть себя, свое «я», и любить других, очевидно ожидая, что они будут любить нас – человеконенавистников, каковыми мы и являемся, или же что чем больше мы ненавидим себя, тем больше любим Бога, совершившего ошибку и создавшего это презренное существо – «я».

Однако, к счастью, нам больше не нужно спорить о том, что любовь к себе не только необходима и благотворна для нас, но также является предпосылкой к тому, чтобы любить других. Эрих Фромм в своем убедительном анализе «Эгоистичность и любовь к себе» вполне ясно показал, что корни людской эгоистичности и чрезмерной заботы о себе на самом деле уходят к внутренней самоненависти. Он указывает на то, что любовь к себе – это не только не эгоистичность, но и фактически – ее противоположность. Другими словами, человек, считающий себя недостойным, вынужден поддерживать себя эгоистическим возвеличиванием, в то время как у человека с положительным восприятием собственной ценности, то есть у человека, который себя любит, есть основа для щедрого отношения к ближнему. К счастью, из дальней религиозной перспективы также становится понятно, что существующие самобичевание и самопрезрение являются результатом определенных проблем современности. Уничижительное видение личности у Кальвина было тесно связано с тем фактом, что люди ощущали себя крайне незначительными в индустриальном развитии современного ему периода. А самопрезрение XX столетия берет свое начало не только в кальвинизме, но и в нашей болезни опустошенности. Поэтому современное презрительное отношение к себе не является отражением давней иудейскохристианской традиции. Кьеркегор изобразил это наиболее понятно: