Обязанности. Кто кому должен? - Дима Зицер Страница 21

Да, ответили. Единственный вопрос: можно продолжать говорить ему о том, что он мне дорог и я его люблю?

Нужно! Но не забывайте, что это возраст, когда он может вам сказать: «Слушай, мама, надоела». Надоела и надоела, ничего не поделаешь. Он может говорить в этот момент о своих чувствах. Это принципиально меняет вектор. Потому что если вы говорите ему (я уверен, что не говорите): «Сынок, ты меня совсем не любишь», то все, это конец. Поскольку в этот момент мы говорим о нем, переходим на его территорию. Со взрослыми я, кстати, тоже не советую так разговаривать. Подростки в такой ситуации теряются, ершатся, не хотят вступать с нами в контакт. Если вы говорите «я тебя люблю», то что же может быть прекраснее? Но его это иногда может и раздражать, делать нечего. В этом смысле в этот тяжелый период нам приходится работать над отношениями намного больше. У нас больше опыт, у нас больше терпения, мы помним свой подростковый возраст. А они не могут его помнить, потому что сейчас в нем живут. На самом деле они живут как русалочка, которая после того, как у нее появились ноги, ходит по земле как по битому стеклу. Конечно, вам хочется, чтобы сын высыпался. Иногда не грех и песенку спеть, рядом прилечь или киношку посмотреть и поцеловать. Но я уверен, что вы все это делаете. Все будет отлично.

Спасибо вам огромное!

У нас на линии Любовь Михайловна из Саранска. Здравствуйте!

Здравствуйте! Ребенку моей дочери (моему любименькому хорошенькому внуку) шесть с половиной лет. Через несколько месяцев он уже пойдет в первый класс. Проблема в том, что дочь считает себя совой, ложится спать в два часа ночи, и, соответственно, вся ее семья тоже. Утром они просыпаются с большим трудом. Вот сейчас ребенок в нулевой класс попадает не каждый день. А что будет в школе, вообще непонятно. Они меня предупредили заранее, что я должна буду к ним приезжать и наблюдать за этим процессом, но дело в том, что я уже как-то пыталась жить в их семье, но так и не смогла перестроить их режим жизни. Я вижу, как мальчику тяжело, и предчувствую, что невозможно будет убедить маму изменить режим. Я в панике от всего этого.

Любовь Михайловна, а в чем вопрос-то? Вы хотите, чтобы я вас успокоил – я могу, у меня есть все поводы.

Да, хочу. Может быть, я напрасно волнуюсь? Ведь это совершенно меня не касается.

С радостью успокою! Мне кажется, что нет никаких причин для паники. Единственное, что меня немножко задело в вашем рассказе, – что ваша дочь сова и, соответственно, вся семья ложится очень поздно. Довольно важно, что она сова, но если мальчик хочет идти спать раньше – пусть идет. Вообще очень здорово, если в шесть лет человек может сказать: «Ребят, пока. Вот вы здесь тусуйтесь до двух часов ночи, а я пошел спать». Сейчас я обращусь к вашей дочери. Дочь Любови Михайловны, я очень-очень вас прошу, если вы нас слышите, сделайте, пожалуйста, так, чтобы как и вы сами выбираете время ухода в объятия Морфея, так и ваш сын мог отправляться спать, когда захочет. Это ценное качество, оно пригодится ему в жизни всегда.

Теперь, предположим, выяснится, что он тоже сова и хочет с мамой много времени проводить, до двух часов ночи с ней веселиться и будет просыпать школу вместе с ней. Да или нет?

Вероятно, да, будет просыпать. Все же учатся в первую смену.

О’кей. Ну, будут просыпать. Давайте напугаем друг друга – что самого страшного может произойти, если они, например, пять раз в месяц будут опаздывать?

Да мне кажется, они ежедневно будут опаздывать.

Давайте напугаем себя до такой степени, что они будут опаздывать ежедневно. Что произойдет?

Просто ребенок не будет ходить в школу, только и всего.

Я думаю, что это довольно быстро выправится. Если бы у меня ученик вместе с мамой ежедневно опаздывал, то в какой-то момент нам пришлось бы поболтать об этом. «На это мы готовы, а на это не готовы». Школа – это все-таки отдельный институт, поэтому они скажут вашей дочери: «Ребята, вот мы хотели бы, чтобы вы приходили к девяти». Никуда не денешься, что поделаешь. И тогда, возможно, они перестроят режим. Еще раз – вы боитесь за мальчика, правда?

Конечно. Это очень тяжело.

В этом опасности нет. Да, тяжело. Думаю, ваш внук просто не хочет спать, потому что поздно встает и дальше с мамой тусуется до ночи. Если он начнет вставать раньше, он будет раньше ложиться. Ну а что такого-то? Главное, чтобы ваша дочка не пропустила этот важнейший момент. Знаете, довольно часто мне задают вопрос: «Дима, а как сделать так, чтобы он ложился спать, когда нам нужно?» Во-первых, не делать так, чтобы ему приходилось гоняться за нашим вниманием. Во-вторых, каждому из нас организм подсказывает, сколько часов сна нам нужно. Конечно, хорошо было бы, если бы ваш молодой человек спал по девять-десять часов. Он днем не спит у вас, правда же?

Нет, конечно. Не спит.

Отлично. Если он действительно ложится в два часа ночи (я самую малость сомневаюсь в этом), то он сдвинет время отхода ко сну и будет засыпать раньше. У мамы в этот момент проснется удивительная ответственность. Вы волнуетесь за его психику? Но в вашем рассказе нет ничего, о чем стоит волноваться. Если вы волнуетесь, что они будут опаздывать, – ну будут опаздывать, а потом перестанут.

Если дать им свободу выбора, то…

У нас на линии Фекла. Здравствуйте!

Здравствуйте! У меня такой вопрос. Если дать мальчику десяти лет, который пришел из школы, полную свободу в жизни – это правильно или нет?

Мне несколько мешает глагол «дать», потому что опять высшее существо позволяет что-то низшему существу. Если до этого ребенок рос в атмосфере отсутствия выбора, то есть мы говорили «сейчас вставай», «сейчас ложись», «ешь конфетку», «ешь кашу», «иди туда-то» и «учи то-то», а в десять лет он впервые обнаружит себя в ситуации выбора, у него сорвет крышу. Взрослые часто используют это как аргумент: «Вот видите? Я дал ему свободу, а он сожрал все сладкое». Манипуляция это, не правда ли? Если ребенок растет в атмосфере выбора, если с самого начала рядом с ним есть человек, который его поддерживает, дает ему советы, помогает установить рамки, то в десять лет он без проблем делает самостоятельный выбор. Я знаю много таких детей.

И что, съедают суп, второе и только потом сладкое?

Слушайте, суп, второе и сладкое – это такая придумка, о которой мы даже не задумываемся. Люди так ели пятьдесят лет назад. Сейчас много чего изменилось. Мы сами так не едим, а детям предлагаем питаться именно так.