Доктор, это секс, дружба или любовь? - Юрий Вагин Страница 21

Это случилось так давно, что если бы у вас тогда родились дети, они бы сейчас уже учились в университете, причем не на первом курсе. Я тогда работал в городском психотерапевтическом центре, о котором наша любимая заведующая Ирина Степанова говорила: «Почему, когда идешь по отделению – вокруг нормальные люди, а когда заходишь в ординаторскую – одни придурки». Это она о нас – врачах, любя. Потому что, когда она нас не любила, она говорила: «Трам-пам-пам». А если Ирина Викторовна говорила: «Трам-пам-пам», это означало, что эпикризы за последние три года нужно если не написать, то хотя бы сдать.

Все мы, как могли, выживали в советской (и постсоветской) системе здравоохранения и образования, которая строилась по заветам наркома просвещения Луначарского: врачам и учителям государство платить не должно – сами должны выживать.

Прежде чем сбежать из медицинской академии, я восемь лет вел в блокноте подсчеты, и восемь лет подряд у меня получалось одно и то же: обучение студентов давало 1/20 дохода, частная практика 19/20 дохода, а по затратам времени – студенты и частная практика распределялись 50 на 50. Таким образом, обучение студентов медицинской академии было чистым и неприкрытым актом гуманизма, который у меня окончательно закончился после рождения третьего ребенка. Необходимость штучно покупать памперсы и переживать потом, сколько раз за ночь пописает дочка, навсегда убило во мне советского педагога-бессребреника.

Вам уже надоело это читать и вы ждете, когда же будет про оральный секс? Понимаю.

Была у меня замечательная клиентка – и умная, и красивая, и вроде бы все при ней, но почему-то с систематическими депрессивными эпизодами. В общей сложности она пролежала лицом к стенке шесть раз по полгода. Три года. Психиатры поставили ей эндогенную депрессию и на этом успокоились. Однако проблема заключалась в том, что на нее крайне плохо действовали антидепрессанты, а если честно сказать – вообще не действовали. Я даже в учебниках середины XX века стал искать какие-то схемы, после того как перепробовал все, что было под рукой. Ничто не помогало.

Тогда от безысходности я предложил ей (хуже все равно не будет) постараться найти причину депрессии в ее жизни. Не буду вас томить и сразу скажу: причину мы нашли. Клиентка была, как я уже сказал, женщина и умная, и красивая, и сама себя сделавшая, и сама к себе хорошо относящаяся, и вышла замуж не за кого попало, а за достойного мужчину. При этом у нее всегда была жесткая внутренняя установка: если он мне хотя бы раз изменит – я с ним жить не буду. Шли годы счастливой совместной жизни, двое детей, дом – полная чаша, все хорошо, но начались те самые депрессии.

Опять же не буду подробно пересказывать, как мы до этого докопались, но в чистом остатке получилось вот что: она попала в ловушку. Она не могла принять и не могла не замечать, что муж ей изменяет, но и признаться себе в этом она не могла. Если она себе в этом признается – значит, нужно разводиться, а разводиться не хочется, потому что муж в целом замечательный, двое детей и дом – полная чаша. Это я уже тоже говорил. Если не разводиться – значит, нужно спустить в унитаз всю систему своих принципов, гордость и уважение к себе. Выбор невелик. Ее психика выбрала лечь на диван, повернуться лицом к стенке и думать о том, как бы ей поскорее умереть.

Всего пара лет работы и мы пришли к выводу, что факт измены со стороны мужа – не основание для развода, а основание для раздумий о том, почему это происходит. Мы подумали и выяснили и этот момент.