Призраки вокруг нас. В поисках избавления - Джеймс Холлис Страница 20

Сон Джереми в этом смысле был очевиден: его жена была помещена в декорации и обстановку его детства. Как можно не видеть этой зловещей связи? Так и хочется сказать: с помощью этих снов человек может в одночасье (скорее даже в «одноночье») избавится от бремени прошлого. Это не так. Но и Дениз, и Джереми стали свидетелями того, как их сны объективировали особый вид энергии, который нес какую-ту информацию, поддерживал и даже исцелял. Дениз сам мэр заявил о том, насколько она важна, что она прославила свой родной город, а ее отец здесь не при чем. Джереми увидел, что его жена стала злополучным носителем обломков неразрешенного прошлого. Благодаря своей любви к жене, благодаря воле к свободе и к уникальности собственного пути, Джереми научился жить настоящим и стал более сдержанным. Порой он возвращается в прошлое, но ему удается быстро высвободиться из его объятий, ведь теперь он осознает, что все это касается его прошлого, но не его настоящего. Однако в самый разгар мгновения об этом не так просто помнить. Но эта способность постоянно помнить, осознавать и позволяет нам завоевывать настоящее. Такова мудрость Эдмунда Бёрка, воспроизведенная в наблюдении Джорджа Сантаяны: тот, кто не учится у прошлого, приговорен его повторять. Эта истина справедлива не только в национальном масштабе, когда президенты и понтифики щеголяют своими неврозами за счет народа, но и для самых сокровенных покоев. На самом деле, чем глубже и ближе отношения, тем большей властью обладают драмы прошлого, потому что значат больше, а следовательно, и бремя их тяжелее.

Позволю себе проиллюстрировать призрачную пляску смерти еще двумя примерами, снова используя сны в качестве отправной точки.

Илзе родилась в старой европейской семье, где глава семьи был благонамеренным диктатором, решал, с кем дружить и как относиться к жизни. Мать же пассивно одобряла этот режим. Естественно, отец не считал свое поведение сверхдоминирующим и желал дочери только добра, и она всецело принимала такую трактовку их отношений. Разразилась Вторая мировая война, и семья переехала в США. Илзе пошла по стопам отца, начав заниматься наукой. Вышла замуж она, только когда отец был при смерти. Ее муж Карл был намного старше и к тому же – ее коллегой. Она считала их отношения идиллическими, не осознавая, что передала жезл власти одного мужчины другому. Не то, чтобы она «вышла замуж за отца», однако она определенно связала свою психическую жизнь с тем, что можно было бы назвать благонамеренной ролью и властью отцовского комплекса. Психотерапию она начала проходить в возрасте шестидесяти пяти лет, когда стала вдовой.

Да, ее скорбь была неподдельной, и именно с этого мы начали психотерапевтическую работу. Илзе никак не могла вспомнить ни одного сновидения и упрямо утверждала, что вообще не видит снов. Спустя некоторое время она смогла описать лишь мимолетные образы, быстро ускользающие обратно в бессознательное. При том, что на профессиональном поприще она добилась многого, на личном уровне она упрямо не могла принять мысль о том, что власть, авторитет могут находиться внутри нее. К терапевту у нее выработался сильный положительный перенос, она постоянно ждала, что он расскажет ей, как жить и что делать (ведь она осталась и без отца, и без мужа). Первый свой сон она рассказал лишь спустя несколько месяцев. И, когда она пересказывала его мне, я почувствовал, что мы наконец входим в необходимый контекст анализа.

Карл и я совершаем какое-то паломничество, идем рядом друг с другом, подходим к реке. Я понимаю, что забыла свой кошелек и должна вернуться и забрать его. Карл продолжает идти вперед. Я возвращаюсь к машине, беру свой кошелек и пытаюсь догнать Карла. Я снова подхожу к мосту, ступаю на него. Вдруг какой-то мужчина моего возраста, которого я не знаю, приближается ко мне с левой стороны и начинает со мной разговаривать. В этот момент я понимаю, что Карл одновременно находится где-то впереди и при этом он мертв. Я рассказываю незнакомцу о своей утрате, о своих чувствах, а потом, к моему удивлению, он говорит: «Я знаю, я понимаю, и это хорошо».

Илзе, конечно же, поняла, что она и ее муж Карл вместе следуют по какому-то пути, как они следовали по нему всю жизнь, хотя он и ушел немного вперед. Однако ее озадачил символ забытого кошелька, и она была оскорблена бесчувственным, даже бесцеремонным поведением незнакомца, который назвал ее страдание благом.

После многих лет работы, огромного количества проанализированных снов я часто сталкивался с такими вот потерянными кошельками. Что каждый из нас хранит в этом кошельке? Личностные особенности, собственную индивидуальность, самоидентификацию, свой потенциал, капитал и много чего еще. В общем в потере кошелька нет ничего хорошего. Илзе оставила все это в Европе много-много лет назад, а точнее, сделала частью протективного, но при этом очень рестриктивного симбиоза с отцом.

Встреченный незнакомец не кажется таким уж незнакомым. Он – ее возраста и как будто бы все время находился там вместе с ней. Только ее сознание воспринимает его как незнакомца. Психика столкнула их обоих на этом судьбоносном мосту, на этом переходе между двумя этапами жизненного пути. Незнакомец является выражением анимуса, так называемого внутреннего мужского принципа, который долго существовал внутри ее отцовского комплекса. Именно поэтому она никогда не прислушивалась к своему внутреннему авторитету. Ее жизнь была защищена властью отца, и ей приходилось принимать только очень простые решения. Принимала она их всегда очень профессионально, не сомневаясь; но, как только пришлось отвечать на вопросы, кто она по сути, к чему стремится, она снова оказалась маленьким ребенком, заброшенным среди холодных декораций истории. Только страдания, связанные с утратой опоры в лице различных мужских фигур, смогли привести ее на это распутье. Именно поэтому незнакомец, которого не знало только ее эго-сознание, но который был всегда рядом с ней, сказал, что страдания – это хорошо. Ведь именно страдание позволило им наконец-то встретиться и узнать друг друга.

Отношение Илзе к незнакомцу, к той задаче, которую он требовал выполнить, было более чем неоднозначным. Она не хотела интегрировать энергию анимуса. Встречи женщины с негативным анимусом обычно воплощаются в принижение себя: «Почему ты думаешь, что у тебя получится?». Позитивный анимус, в свою очередь, переживается не только как способность понять свою роль в мире, но и как разрешение принять эту роль. Положительная энергия анимуса обладает собственной силой притяжения, способностью мощно воздействовать на жизнь женщины. Если учесть, что первостепенная задача второй половины жизни – это восстановление собственного внутреннего авторитета, осознание того, что истинно именно для тебя, то можно сказать, что этот сон призывал ее повзрослеть, почувствовать себя наконец зрелой личностью. По всем внешним параметрам она уже была взрослой, но с внутри-психической перспективы только сейчас, в свои шестьдесят пять лет, она начинала принимать на себя всю ответственность взрослой жизни.

Ей не нравился этот незнакомец, она не простила ему бесчувственное отношение к своей утрате. Более того, она не могла принять задачу интеграции жизненных энергий, которую он от нее требовал. Однако на свой страх и риск она начала менять свою жизнь, постоянно испытывая свой личный внутренний авторитет. Она даже оставила конфессию, которой принадлежала ее семья, и стала квакером. Это вдвойне значимо еще и потому, что квакеры делают акцент на индивидуальном духовном пути, независимом от священников и других посредников между Богом и человеком. Эта смена конфессии ознаменовала для нее начало признания собственного внутреннего авторитета и освобождения от призрачного присутствия ее отца.