Эмиссары любви. Новые дети говорят с миром - Джеймс Ф. Твайман Страница 20

В этой небольшой с виду православной церквушке удивительно сильно ощущалась глубина истории. Повсюду со стен на меня смотрели потемневшие иконные лики, старушки неторопливо переходили от одной иконы к другой и, крестясь, ставили перед ними свечи. Алтарь, как и принято в православной церкви, был закрыт иконостасом из восьми-десяти икон, самыми заметными среди которых были изображения Иисуса и Девы Марии в центре. Завеса, отделявшая алтарь, «Святая Святых», от основной части церкви, была задернута. Я огляделся и заметил возле самого входа двух монахов, продававших иконки и свечи. Они подозрительно поглядели на меня, затем отвернулись. Я уже готов был спросить себя, туда ли я попал или есть еще какой-то Кирилл и Мефодий, которого мне еще предстоит найти.

— Мистер Твайман? — голос прозвучал за моей спиной, откуда-то со стороны входа, и я, повернувшись, увидел мужчину средних лет в коричневом костюме и с черной широкополой шляпой в руках. Улыбнувшись, он двинулся в мою сторону, держа руку протянутой для приветствия.

— Пожалуйста, простите мое опоздание, но у меня была неотложная встреча. Меня зовут Александр Майнез, и я очень рад знакомству с вами.

— Спасибо, взаимно, — сказал я. — Давайте, наверное, выйдем и там поговорим?

Он кивнул и повел меня на свет. Молния стрельнула у меня в голове, и все снова поплыло перед глазами, точно как вчера, в гостинице. Но приступ быстро прошел, и я постарался рассмотреть этого человека. Жесткое, какое-то до срока состарившееся лицо — но первое, что бросилось мне в глаза, было странное прихрамывание. При ходьбе он припадал на левую ногу. Я даже подумал: отчего, от какого недуга можно получить такую хромоту? Когда же мы снова встретились взглядом, его глаза оказались необычно спокойными. Такого рода спокойствие мне случалось прежде ощущать у монахов. Но было в нем что-то еще, чего не могли спрятать глаза, что-то темное, крывшееся в глубине. Так акула неизвестно из какой пучины поднимается к поверхности, чтобы схватить свою жертву. Странноватое все-таки это сочетание, подумалось мне, безмятежность и угроза, но определить, что же из них настоящее, я не мог. Все, что я знал наверняка, — молоты в моей голове забили с бешеной скоростью.

— Я получил вашу записку, — первым заговорил я, — и, само собой, томлюсь желанием узнать, для чего именно вы меня пригласили.

— Томиться вам осталось недолго, — усмехнулся он. — Город у нас маленький, не Нью-Йорк и не Чикаго, так что новости распространяются очень быстро. До меня дошли слухи, что некий молодой американец занят розысками детей с необычными психическими способностями у нас, в Болгарии. Этот человек — вы, я не ошибся?

— Так и есть, — ответил я, все еще стараясь при помощи Дара погрузиться в этого человека и увидеть, что за намерения скрыты под этим спокойствием. Но он весь был словно каменный, только крепкий фасад, за который мне не было хода.

— Я провожу исследование для книги и хотел бы побеседовать с кем-либо из детей, в первую очередь — с десятилетним мальчиком по имени Марко. Вы действительно обладаете информацией об этих детях, которая могла бы помочь мне?

— Я надеюсь, что мы с вами сможем найти способ, чтобы и вы, и я могли бы помочь друг другу, — сказал он. — Мне тоже интересны эти дети, со многими из них я встречался.

Я бы мог направить вас по нужному пути, если вы согласитесь поделиться со мной тем, что вам удастся узнать.

Вот оно, первое проявление недоверия. Он хочет куда большего от меня, чем говорит, куда больше, чем может сказать.

— Таким образом мы оба получим то, что нам нужно.

— А что нужно вам? — спросил я.

— Эти дети очень особенные… ну да вы уже в курсе. Мы многому можем у них научиться. Так вот, именно это мне и нужно — понять, чтобы учиться.

Скорее всего, понять, как они работают, чтобы потом использовать их для своей собственной выгоды.

— Должно быть, вас сюда привело то же стремление, иначе чего было забираться так далеко?

— Да, я действительно приехал издалека и хочу у них учиться — тут вы тоже правы, — ответил я. — Так как же вы можете посодействовать мне в этом?

— Когда вы найдете детей, которых ищете, я могу обеспечить вам все необходимое, чтобы проводить с ними ваши исследования, все необходимые разрешения и бумаги.

— Исследования?

— Ну да, ведь ради этого вы приехали? Вы писатель и хотите проводить исследования с этими детьми.

— А как вы можете обеспечить мне эти разрешения? — спросил я. — Вы работаете на правительство?

— Скажем так, у меня есть определенное влияние в этой стране, — осклабился он, обнажив почти совсем гнилые зубы. — Я связан с другими людьми в Болгарии, которые интересуются этими детьми.

— Но сами не можете добраться до них. А тут появляюсь я — очень кстати для вас. К этому все в конечном счете сводится, я вас правильно понял?

— Как я уже сказал вам, мне приходилось иметь с ними дело. И все же мне может пригодиться и ваша помощь, чтобы понять их лучше. Поэтому-то мы с вами и нужны друг другу. Поймите, у вас так мало времени, и может получиться, что вы так ничего и не узнаете из того, что хотите узнать, работая в одиночку. А со мной… со мной все может оказаться совсем по-другому.

Но я уже и сам понял, к чему он ведет. Независимо от того, как этот человек на меня вышел — скорее всего, через Живко, — он решил, что через меня получит доступ к детям, и в частности к Марко. А знает ли он, в самом деле, что есть такой Марко? Но достаточно было молота в моей голове, чтобы понять — от этого человека следует держаться как можно дальше. Хотя показывать, что я его просчитал, тоже не стоило. Мало ли что он за птица и какой реальной властью здесь обладает?

— Предположим, я соглашусь. Тогда через вас можно получить все необходимые разрешения, чтобы изучать этих детей? — переспросил я, стараясь не выказать того, что творилось у меня внутри. — Я вас правильно понял?

— И еще место для этих исследований. Их, этих самых детей, порой бывает не так-то легко найти. Так что вы окажете услугу всем нам — если, конечно, согласитесь.

Мне-то можешь не рассказывать, почему их так тяжело найти, сказал я про себя, — потому что ты за ними охотишься. Кто знает, что он за человек, этот Майнез? Кого в действительности представляет? И что будет, если он и впрямь доберется до Марко. Да и намерения его каковы? Контролировать — или уничтожить? Вполне могло быть и так, что правительство напугано тем, на что способны эти дети, и решило совершенно избавиться от них. Не первый раз уже правительства избавляются от того, чего они не в состоянии понять и проконтролировать. Однако больше похоже на то, что они хотят использовать детей ради собственного обогащения и власти. Как бы то ни было, на мою помощь можете не рассчитывать. Говорить об этом прямо не стоило, ясное дело. Теперь я понимал, каково было волхвам, когда царь Ирод попросил их привести его к младенцу Иисусу. И подобно им, я тоже не купился на его обходительные манеры.