Разум VS Мозг. Разговор на разных языках - Роберт Бертон Страница 19

Лучший пример относительной ограниченности нашего доступа к закономерностям собственной мыслительной деятельности можно найти в исследовании корнелльских психологов Джастина Крюгера и Дэвида Даннинга 1999 г.: «Несведущий и не знающий об этом: как трудности в осознании собственной некомпетентности ведут к раздутой самооценке» [74].

Исследователи попросили группу старшекурсников Корнелльского университета пройти тест на самооценку своих способностей к логическому мышлению, основанный на 20-пунктовом списке вопросов из LSAT (Law School Admissions Test – тест для абитуриентов юридических вузов [22]). По завершении работы над тестом, но до получения его результатов студентов просили сравнить свои общие способности к логическому мышлению со способностями своих однокурсников. Их также просили сказать, в правильности скольких своих ответов на вопросы теста они полностью уверены. В среднем участники исследования размещали себя в 66-м процентиле [23], продемонстрировав, что большинство из нас имеет тенденцию несколько переоценивать свои способности (так называемый эффект «выше среднего»). Те, кто на деле попал в нижние 25 %, устойчиво переоценивали свои способности вплоть до высших результатов [75]. Индивидуумы, попавшие в 12-й процентиль и ниже, были уверены, что их общие мыслительные способности попадают в 68-й процентиль. Кроме того, те, кто оказался в нижнем квартиле, переоценивали число правильно выполненных заданий теста приблизительно на 50 %. В противоположность этому участники, попавшие в верхний квартиль, переоценивали способности студентов, попавших в нижний. «Поскольку участники, попавшие в верхний квартиль, так хорошо справлялись с тестом, они считали, что то же самое происходит с их однокурсниками».

Во второй серии исследований студентам дали пакет из пяти комплектов тестов без оценок, выполненных студентами в предшествующих исследованиях. Им сказали, что эти пакеты тестов отражают общий диапазон результатов, которые продемонстрировали такие же, как они, студенты. После этого всем участникам вновь показали их собственные результаты тестов и попросили снова дать оценку своим способностям и результатам. На деле им был показан полный спектр возможных ответов и результатов, свидетельствовавших, что ответы, отличающиеся от их собственных, очень даже могли принадлежать тем, кто хорошо справился с тестом, а затем предоставлялась возможность критически переоценить свои показатели. Несмотря на эти новые знания, те, кто оказался в нижнем квартиле, не изменили своих оценок. Зная, что почти ⁴⁄₅ ответов в непроверенных тестах отличаются от их собственных, те, кто находился в нижнем квартиле, по-прежнему верили, что они выполнили тест лучше, чем ²⁄₃ участников.

Исследование Даннинга – Крюгера выявило двойное бремя некомпетентности в логическом анализе. Авторы заключают: «Люди, которым не хватает мудрости или знаний для того, чтобы показать хороший результат, часто не осведомлены об этом факте. То есть та же самая некомпетентность, которая заставляет их делать неправильный выбор, лишает их здравомыслия, необходимого для распознавания уровня компетентности как своего собственного, так и кого-либо другого».

«Эффект Даннинга – Крюгера» вызывает серьезную когнитивную дилемму: люди с ограниченными знаниями логики скорее всего переоценивают свои логические способности и недооценивают логические навыки других (не похоже ли это на то, что обычно происходит на разных общественных обсуждениях?). Пока мы не найдем способ деликатно выявить тех, на ком отразился этот эффект, и как-то поспособствовать улучшению их мыслительных способностей, нам не стоит ожидать, что они научатся распознавать ошибки в собственных рассуждениях. В то же время нет никакого смысла в том, чтобы указывать на них пальцем: в конечном итоге никто из нас не может быть уверен, что мы не подвержены тому же эффекту. Более того, мы должны понимать, что такие трудности с логическим мышлением не обязательно свидетельствуют об общей глупости. Студенты, участвовавшие в этом исследовании, были приняты в престижный университет Лиги Плюща [24], по всей видимости, на основании хороших результатов в старшей школе и на вступительных экзаменах в колледже.

Легко найти массу психологических объяснений «эффекту Даннинга – Крюгера». Но что, если между отсутствием способностей к логике и завышенной самооценкой этих способностей существуют более прямые отношения?

Задумайтесь на мгновение, как мы приходим к логическому решению. В случае сложных и хитроумных вопросов требуются время и метод проб и ошибок, чтобы отфильтровать логические ошибки, которые могут быть отнюдь не очевидны. Чем сложнее проблема, тем лучше будет, если мы посмотрим на нее под всеми возможными углами. Необходимы хорошее воображение, широта мысли и готовность избегать поспешных решений. А если человек испытывает преждевременное чувство уверенности в правильном ответе? Или ощущает, что текущий ответ лучше, остроумнее других или кажется ему более знакомым? Как только эти чувства прочно займут свое место в сознании человека, вероятность возникновения подозрения, будто цепь рассуждений может иметь изъяны, станет значительно ниже. Мы все проходили тесты с выбором ответа из списка [25], в которых нередко правильность одного ответа кажется более вероятной только потому, что он выглядит более знакомым, чем остальные. Ощущение знакомости – это способ, которым мозг сообщает вам, что ответ имеет некоторое сходство с ранее сохраненным воспоминанием или частью данных.

Критическое мышление – это навык, который приобретается так же, как умение играть на клавишных инструментах. Точно так же, как мы вырабатываем нейронные цепи для игры на фортепиано, мы развиваем и репрезентативные карты для определенного образа мышления. Если текущая цепь рассуждений совпадает с тем, как мы рассуждали в прошлом, то появление ощущения знакомости и правильности становится более вероятным.

И наоборот, новая цепь рассуждений, скорее всего, будет казаться странной, незнакомой и неправильной. Чем больше мы полагаемся на такие непроизвольные ментальные ощущения как чувства знакомости и правильности, тем вероятнее, что мы будем настойчиво следовать собственному убеждению в непогрешимости своей логики, даже когда сталкиваемся с потенциально противоречащими ей свидетельствами (как в исследовании Даннинга – Крюгера).