Смотреть и видеть. Путеводитель по искусству восприятия - Александра Горовиц Страница 16

Было ли это красиво? Я ничего не имею против Q, но конкретно эта буква меня не особенно впечатлила. Однако ее оригинальность явно оживляла в остальном ничем не примечательную вывеску. Возможно, ее сделали такой, чтобы хвостик буквы не наезжал на номер телефона ниже. Я задумалась о Q и связанных с нею проблемах.

Проблемы, однако, были не только у Q. За тот час, что мы провели на прогулке, мы столкнулись с множеством проблем, и Шоу с удовольствием перечислял их.

Надпись на здании Департамента озеленения: “Да, наносить надписи на кирпичную стену затруднительно…”.

Вывеска, которая висела в углублении стены: “В глубине она смотрится хуже – возникает проблема тени…”.

Надпись, расположенная на изогнутой кривой: “Сложно расположить по кривой буквы с прямыми засечками, и еще хуже не разделить их дополнительными интервалами” (чего здесь, конечно, не сделано).

“Кошмарный промежуток” между буквами T и h, как в словах This и That – эта проблема частично решается использованием лигатуры.

Проблема сочетания букв: “Двойная t в settlement. Это всегда большая проблема…”.

– …и проблема с буквами R.

Что за проблема с R?

Чем дальше, тем больше проблем мы находили. Всякий раз, с замиранием сердца обнаруживая новую вывеску, я поворачивалась к Шоу с жалобным видом, выражающим вопрос: “Что с ней не так?”, и он ставил диагноз. Я поняла, что всю жизнь беззаботно проходила мимо недиагностированных заболеваний букв – как, наверное, проходила и мимо скрытых психологических недостатков незнакомцев.

Восприятие Шоу – его способность видеть красоту букв и замечать их уродство – указывает на особенности его характера. Все мы проявляем эстетические, а иногда и эмоциональные реакции на вещи и явления. Некоторые исследователи утверждают, что в нас заложен врожденный голод, который заставляет нас искать зрительные стимулы, доставляющие нам удовольствие. Когда мы удовлетворяем этот голод, мозг выделяет природные опиоиды. Что именно доставляет нам удовольствие? Вещи, насыщенные информацией и состоящие из приятных элементов, которые пробуждают у нас ассоциации с прошлым опытом. С этой точки зрения опыт Шоу позволяет ему испытывать нечто вроде опьянения при виде красивых букв.

Было так холодно, что в пальцах стыла кровь, а батарейки в диктофоне отказывались работать. Шоу, напротив, все более оживлялся. Рассказывая о том, чего я не вижу, он шевелил бровями и сверкал глазами. Временами казалось, что он говорит с самими буквами – будто те живые. В его отношении к буквам определенно есть что-то человечное.

Букве О, сдавленной S и N, было “неудобно”. Другая буква была “бойкой”. Шоу использовал лексику, относящуюся к человеческому телу, чтобы подчеркнуть что-то необычное в буквах, которые мы находили: амперсанд был “брюхатым”, буква R – “длинноногой”, а S – “с высокой талией”. Посвященные типографике интернет-форумы пестрят анимистическими характеристиками наряду с профессиональным жаргоном: S – “слегка подавленная”, другая буква “самодовольна”, R “делает реверанс”, G “немного навеселе”, J “суицидальна”, а дизайну одной из букв “не хватает человечности”. На самом деле человечности буквам не занимать. Глядя на прохожих, я размышляла, какие их черты можно применить для описания букв. Я заметила “узкоглазую”, с маленькими просветами букву B, P “с большим носом”, f “с короткой шеей” – с перекладиной, смещенной кверху.

Большая доля букв, которые нам встречались, была хорошо видна – хотя вряд ли кто-то рассматривал их так пристально, как мы. Впрочем, среди любителей города популярна своего рода игра в поиск невидимых надписей, или вывесок-призраков. Это вывески, которые специально удалили, закрасили, заменили или забросили почти до полного – но все-таки не окончательного – исчезновения. Находить такие вещи так же приятно, как обнаруживать, например, что кассир случайно дал вам старый пятицентовик с изображением индейца. Я храню эти пятицентовики – маленькие тотемы из прошлого. И я мысленно коллекционирую вывески-призраки и киваю им, проходя мимо. Когда ради постройки нового здания сносят старую многоэтажку, я осматриваю открывшиеся для обзора стены соседних домов – в поисках спрятавшихся объявлений. Найти пятицентовик, обнаружить крупную, заглавными буквами надпись, возвещающую о ПОКУПКЕ И ПРОДАЖЕ ГОФРОЯЩИКОВ, – все это наводит на ту мысль, что, если бы мои глаза всегда были широко открыты, я повсюду замечала бы следы прошлого.

Во время прогулки мы натолкнулись на двойной призрак: минимум две наложенных друг на друга вывески. Агентство по недвижимости и рекламное агентство указали именные номера АТС: Canal 6–1212 и Orchard 4–1209. Это свидетельствовало о том, что оба агентства существовали в середине 1900-х годов. Вывески были романтичными и в то же время ужасающе скучными. Трудно поверить, что сегодняшние вывески завтра могут стать для кого-либо любимыми призраками. Впрочем, так и будет – судя по тому, что моя полиэстеровая трехцветная рубашка родом из 70-х годов и простенькая “Вольво” 1964 года теперь считаются “классикой”. Шоу испытывал к вывескам-призракам интерес скорее исследовательский. Подобно тому, как историк архитектуры умеет датировать здание по оконным рамам или типу кирпичной кладки, Шоу был настоящим детективом, который видел улики в надписях.

Через полчаса после начала прогулки мы оказались возле здания со странной архитектурой. Дом был с виду величественным, но пустым, широким, но низким. У него был известковый фасад (с множеством морских лилий, как я узнала от Сидни Горенштейна) с полукруглой витриной по центру. Если бы на этой улице были автомобильные салоны, я бы предположила, что они должны выглядеть именно так. Шоу немедленно переключился в режим изучения букв:

– Это потрясающе.

А затем – в режим детективного расследования. Его внимание привлекла изящная разноцветная вывеска из витражного стекла, на удивление целая и защищенная пластиком. Для такого здания подобная вывеска была очень маленькой. Мы едва взглянули на то, что на ней значилось, и Шоу сразу определил стиль. “Ар-нуво: сплошные кривые. Буквы B, E, R, Y и общий стиль надписи”, – объявил он.

В каждой букве было что-то необычное. А была очень нарядной, у В был огромный живот, у R – гордо выпяченная грудь, О имела форму яблока. Буквы были золотого цвета и состояли из отдельных сегментов, наклеенных на стекло цвета морской волны. Я никогда не видела ничего похожего на эту вывеску.

Ар-нуво – стиль конца XIX века, в Нью-Йорке он встречается редко. Шоу подумал, что это имитация. Он встал на цыпочки, чтобы рассмотреть вывеску, и нашел выдавленные в металле T-M. Отступив назад, мы прочитали надпись Tree-Mark Shoes, вырезанную в камне в верхней части фасада: “подражание римской эпиграфике”, сказал Шоу, показывая на точки между словами. С помощью этих подсказок он определил возраст здания: начало XX века с доработкой в конце столетия.