Кластеры - Владимир Иванов Страница 16

Самое время заметить, что кластеры это не только группы психически однородных (по своим системам ценностей) людей, но, как бы, ещё и некие ступеньки, по которым и поднимается, всё более развиваясь, сознание человека от своего начального – полу-животного состояния к наивысшему. Уже более, что ли, просветлённому…

Люди первого кластера разделяются на две независимых группы. Первая, которую можно обозначить как «нулевую», даёт начало всем другим. В сущности, эти люди, как бы, ещё и почти «растительные». Их отличает то, что они находятся в полном душевном равновесии с собой, своей жизнью, семьёй и окружающими их людьми. Их, в общем-то, всё в этой жизни устраивает, хотя часто она для них и не легка. Просто, они воспринимают её как некую данность, в которой им досталась именно вот такая судьба, изменение которой от них уже и не зависит. У них нет ни желания, ни стимулов её изменить, поэтому нет и проблем, и конфликтов со всеми и окружающими.

Можно сказать, что они к ней, как-то, изначально приноровились и вполне удовлетворяются теми нехитрыми запросами, что у них есть, как и теми скромными дарами, что посылает им жизнь. Главное их отличие от всех окружающих, заключается в том, что у них нет ни какой цели в жизни, кроме собственно самой жизни, как её «обыкновенного» проживания…

Другая группа того же кластера, отличается от первой тем, что она, как раз, начинает уже всё более и более контрастно видеть отличие своего положения от других. И оно их не удовлетворяет. А, иногда, уже даже и категорически. Своё положение в обществе они находят ущербным и приходят к выводу, что им необходимо как-то, его радикально изменить. Как именно это сделать, они пока ещё не знают так, что и их недовольство выказывается лишь тем, что в них появляется и начинает накапливаться социальная агрессия, принимающая разные формы противостояния к «несправедливому» к ним, миру.

Они начинают воспринимать его как враждебный именно по отношению к себе и пытаются найти пути выхода из положения, которое перестало их устраивать. Протест их носит стихийный характер и проявляется в различных всплесках эмоций, вплоть до «слепой ярости» из-за своего унизительного положения. Иногда это проявляется в том, что при каждом удобном случае они крушат, ломают и уродуют любые проявления комфорта в этой «несправедливой к ним», жизни, как мира им в чём-то, и недоступного…

Сладострастно ломают рекламные щиты, мусорные тумбы и скамейки, срывают газеты и афиши, царапают чужие автомобили, толкают людей, грубят, провоцируют на конфликты, драки и так далее, и тому подобное. Словом, они ненавидят скопом всех, кто живёт лучше их, потому, что «богаче» их, но особенно представителей власти, которую считают главным виновником своего бедственного положения. Их общественное поведение часто есть причудливое сочетание разнообразных форм протеста с разными формами демонстративной агрессии. Остро ощущая свою социальную ущербность, они ищут выход своей накопившейся агрессии, неизбежно сбиваясь в местные стаи и банды.

Обе эти группы, при всех различиях в их поведении, могут быть описаны как обладающие примитивным или очень не богатым набором культурных навыков. Которые и позволяют им создавать лишь такие же примитивные семьи, из которых потом выходят такие же примитивные потомки, что и сами родители…

Первый кластер можно обозначить как людей, выросших в среде, для которой характерны предельно простые, примитивные отношения в семье. Которые гарантированно могут обеспечить им лишь размножение как биологического вида, создав такие же примитивные условия и для своего потомства. Общественного поведения – кроме абстрактно протестного – у представителей этого кластера ещё нет. Наоборот – всё поведение второй их группы нарочито антиобщественно…

Смысл и цель своей жизни они никак для себя конкретно не определяют. Повседневные задачи видят в разнообразных заботах о себе, близких, семье и связанной с этим выгодой. Так, как они её понимают. Образование для этого кластера ещё не играет существенной роли в жизни, так как они всегда тяготеют лишь к разнообразным формам насилия. Эти люди искренне считают, что и все остальные люди думают точно также, как и они и что все окружающие заботятся лишь о собственной выгоде и личном благе, только одним в этой жизни «везёт» больше, другим меньше.

Поэтому часто бывают шокированы непонятными для них формами общественного поведения, которые представляются им слабостью, глупостью или просто тем, что кое-кто просто «бесится с жиру».

Жизнь этих людей почти полностью направлена лишь на обслуживание и удовлетворение биологических потребностей своего организма, фактически являясь его рабами. Рабами своей плоти и её животных инстинктов…

У людей, входящих в этот кластер, сознание как таковое, имеет почти всегда самым сильным лишь один вектор – их связь с генетикой семьи и рода, которая для них всегда главная. Второй вектор – языка – это их друзья и окружающие. Эти люди заняты проблемами выживания и размножения, поэтому в их поведении проявляется многое от поведения дикарей или даже животных. Внутренний мир почти полностью фиксирован на биологических потребностях организма, поэтому они тяготеют к стадности и очень не любят отличать себя или выделяться из массы «всех остальных».

Индивидуальность, как таковая, у них ещё отсутствует. Можно сказать, что они её даже и бояться, как нечто, несущее непредвиденные последствия. Поэтому ненавидят любые её проявления и во всех других, воспринимая это как личный вызов и даже оскорбление себе и – в их понимании – уже и как всему остальному «обществу». Не способные к ней, они воспринимают проявления её и во всех других, как их попытку выделиться из общей массы. Или даже уже и как обвинение или намёк на их психическую несостоятельность или даже, и как прямой вызов по отношению к себе.

Индивидуальность, как таковая, им ещё недоступна, а потому и оскорбительна, как намёк уже и на их интеллектуальную несостоятельность.

Не только духовных и этических, а даже и самых примитивных эстетических ценностей у них пока, что ещё не сложилось, поскольку и многих материальных ценных вещей для них всё ещё не существует. Цель жизни одна – выжить самому, выжить своей семье и дать жизнь потомству.

Любовь, как чувство, также ещё для них пока недоступна. Они путают её с физиологической процедурой продолжения рода. Из эмоций развиты лишь самые примитивные, связанные с удовлетворением потребностей или с недовольством. Но все они связаны, преимущественно, с их физиологией.

К дружбе (как к неким идеальным отношениям) эти люди мало пригодны, поскольку и на самопожертвование способны, лишь если речь идёт только о их детях или родителях. Но и тут их жертвенность работает у них предельно жёстко – на уровне биологических инстинктов…

Неразвитость языка и неумение создавать полноценное общение они компенсируют суррогатами общения – жалобами, сплетнями, наветами, пересудами и ссорами. И, поскольку и создать полноценное психическое пространство они тоже ещё не могут, то упор делают на генетику рода и семьи, голос которой для них абсолютен. Поэтому абсолютны для них и все их кровные узы. Других у них просто нет. Да и узы семейные и даже брачные у них также довольно стойкие, поскольку это и их единственная прочная связь с другими, и сам способ выживания. Однако, со взрослыми детьми полноценный контакт у них возникает уже не всегда, поскольку вырастая, их дети быстро начинают тяготиться самим образом их жизни и начинают стесняться его, ощущая дефективность создаваемого их родителями психического пространства…