Комплекс Кассандры. Современный взгляд на истерию - Лори Лэйтон Шапира Страница 16

Возможно, более созвучен замечаниям Юнга взгляд Мэри Уильяме, юнгианского аналитика, которая считала главной проблемой истерической личности негативный материнский комплекс — «переживание ужасной, пагубной, пожирающей матери, то есть „темного“ аспекта девственницы. Считается, что у истерической личности происходит такое расщепление и формируется болезненный комплекс, который преследует Эго» [130].

Таким образом, архетипическим ядром болезненного комплекса является темная богиня; и навязчивые, негативные, обесценивающие и ужасные мысли, описанные Юнгом, могут оказаться не чем иным, как периодическим конкретным влиянием Великой Матери, а точнее, ее мстительного, смертоносного аспекта. Не стоит удивляться, что женщина-Кассандра ощущает болезненный комплекс как нападение фурий.

Разумеется, другой аспект влияния темной богини — это посредничество. Хотя основной природной функцией истерической личности является интуиция, ее реальное посредничество не культивировалось и даже не санкционировалось патриархальностью. Если ее посредничество как-то и обращало на себя внимание, то это были тенденция к эксплуатации женщины-посредницы или превращение ее в козла отпущения. Она рано научилась скрывать эту сторону своей личности или использовать ее косвенным образом. Ее Эго не было ни достаточно сильным, ни достаточно проницаемым, чтобы полноценно использовать свой природный дар.

Как мы уже видели, у женщины-Кассандры развивается псевдо-Эго, впитавшее в себя ценности Аполлона, которые Юнг в своем описании истерической личности называет «карикатурой на нормального человека» [131], а Уильяме описывает как «идеал Эго, основанный на „традиционном“ образе хорошей и добродетельной женщины» [132]. Это погружает ее темное посредничество в тень, запирает внутри болезненного комплекса, тем самым оставляя его примитивным и недифференцированным, как весь бессознательный материал, не имеющий доступа к дневному свету. В таком случае истерия становится тревожной реакцией неадекватного Эго, не способного сдержать и обработать импульсы бессознательного.

Такая психология обостряется болезненными отношениями истерической личности со своей матерью, которая обычно бывает нарциссической женщиной, одержимой Анимусом, с весьма характерной слабой связью со своей собственной фемининностью. Мать не может создать атмосферу, позволяющую сдерживать потребности своей дочери и воспринимает их как чрезмерные требования. Сколько матерей истерических женщин могут сублимировать свою материнскую тревожность во внутреннем докторе Споке? Какое подкрепление создается материнскому Анимусу, если ребенка можно отнять от груди в три месяца, научить ходить в девять месяцев и самостоятельно пользоваться горшком в полтора года?

Вместе с тем отсутствует какая бы то ни было позитивная симбиотическая связь, у ребенка не создается здорового ощущения своего воплощенного «Я». У девочки развивается впечатление, что жизнь не может протекать так, как хочет она, а только так, как хочет мать. В представлении ребенка реальность не заслуживает доверия. Девочка обретает свою идентичность, только отвечая ожиданиям матери. В каком-то смысле ребенок становится матерью своей собственной матери, в свое время лишенной материнства, которая постоянно требует зеркального отражения своего слияния с дочерью и наполняется черной завистью, если не получает этого отражения.

Область сознания девочки всегда проецируется на ее окружение; ее локус контроля постоянно остается внешним. Она внимательно следит за тем, как следует себя вести, в какой степени ее могут терпеть другие, тем самым преждевременно развивая повышенную чувствительность к потребностям других. Мелани Кляйн пишет:

«Есть дети, которые не кусают материнскую грудь, а есть и такие, которые в возрасте четырех-пяти месяцев вообще перестают ее брать… Такое уклонение, по-моему, указывает на то, что ребенок чувствует, будто он причиняет матери боль или опустошает ее, если жадно сосет или кусает; таким образом, у него в памяти остается образ раненой матери или ее груди… Я бы предположила, что этот жалующийся раненный объект составляет часть Супер-Эго.

Связь этого раненного и любимого объекта включает не только вину, но и сочувствие, и является основным источником общей симпатии и заботливого внимания к окружающим. В известной трилогии этот аспект Супер-Эго представлен в образе несчастной Кассандры…

Кассандра в качестве Супер-Эго предсказывает наступление болезни и предупреждает о грядущем наказании и печали» [133].

Я уверена в том, что хотя ребенок может ощущать рудиментарную вину и сочувствие, появление этого преждевременного Супер-Эго не указывает на формирование так называемого депрессивного состояния [134].

Нет ничего удивительного в том, что в таком случае ребенок ищет заботы и внимания маскулинности. Даже если отец истерической личности оказывается слабым и пассивным, совершенно не способным к психологическому проникновению через защиты своей нарциссической жены, ребенок все равно идеализирует маскулинность. Девочка отождествляет ее с идеализированным отцом или, говоря более корректно, с материнским аполлоническим Анимусом. В нем нет ни матери, ни женской идентичности, которая служит основой Эго. Единственным аспектом фемининности, получившим возможность выйти на поверхность, оказывается посредничество, через которое гипертрофированная маскулинность — интериоризированный дочерью материнский Анимус — ищет свое выражение. Эго оказывается на службе у Анимуса, который в действительности скорее ведет себя как нарцисиссическая структура личности, постоянно требующая позитивного отзеркаливания. Женское Эго опускается до проигрывания роли Анимы по отношению к собственному Анимусу.

В мифе Кассандра отказалась вступить в союз с Аполлоном. В психике женщины-Кассандры это ненаступившее coniunctio проявляется как серьезное расщепление, при котором на одной стороне находится аполлонический Анимус, а на другой — истерическая Тень Кассандры. Когда женщина-Кассандра действует на основе своего Анимуса, она может оказаться на гребне своей власти, однако подспудно она ощущает пустоту и неудовлетворенность, несмотря на все свои достижения. Такая женщина может быть очень талантливой, но при этом совершенно не способной по-настоящему использовать свой дар. Ее способности, которые во многом определяются аполлоническим Анимусом, не могут развиться полностью и остаются поверхностными из-за отсутствия связи с глубинной женской Самостью.