Мне нужен самый лучший! Как не испортить себе жизнь в ожидании идеального мужчины - Лори Готтлиб Страница 16

Я уже давно была наслышана об экспресс-знакомствах, но я впервые попыталась, общаясь в течение пяти минут с абсолютно незнакомыми мужчинами, оценивать их на специальной карточке. Этот способ искать партнера может казаться странным, но я рассчитывала, что недобор по части глубины компенсируется количеством и эффективностью. В сущности получается, что посещаешь десяток мини-свиданий «вслепую» в течение часа. Если оказывается, что ты отметила «да» против имени мужчины, а он отметил «да» против твоего, вам сообщают контактную информацию друг друга.

Вечеринка, которую я выбрала в тот четверг, предназначалась для одиночек в возрасте от 40 до 50 лет. Поскольку мне был 41 год, я могла бы записаться в группу от 30 до 40 – менеджеры компании-организатора говорили, что возможны отклонения на год в ту или иную сторону, – но я решила, что буду придерживаться собственного возраста.

Одеваясь, я ощущала волнение. В конце концов, я познакомлюсь с 10 новыми одинокими мужчинами, а это намного больше, чем 0 одиноких мужчин, с которыми я знакомилась за типичный день работы у себя дома! Я думала, как здорово будет снова «выйти в свет», даже если я не заведу романтической связи. Ну, что в этом может быть плохого?

Как на крыльях

В 7 вечера я приехала в модный ресторан возле пляжа, где в отдельном закутке стояли рядами столики на двоих. Еще 9 женщин – семь из них выглядели старше 42 лет – были уже там. Напротив шести из них сидели мужчины-собеседники. И тут меня ждал первый сюрприз: 6 мужчин на 10 женщин.

Я оглядела этих шестерых. Сюрприз номер два: все мужчины, кроме одного, выглядели старше 50, а один был настолько пожилым, что поразительно походил на отца моей лучшей подруги (как-то это чересчур для годичного отклонения). Итак, вот мы там: восемь женщин чуть за 40, две под 50, один мужчина лет 45 и пятеро – за 50. Нам были даны инструкции знакомиться с человеком, севшим напротив, пока не услышим звон колокольчика, а потом мужчины пересаживаются за следующий столик.

Места заняты. Прозвенел звонок, и пора было начинать.

Моего мужчину № 1 звали Сэмом. Он был лыс, морщинист и одет в клетчатый спортивный пиджак с заплатами на локтях. У нас было всего пять минут на разговор, но уже после первой я призадумалась, как мне удастся справиться с остальными четырьмя. Все началось вполне невинно.

– Вы из Лос-Анджелеса? – спросил он.

Я улыбнулась и ответила: да, я местная, а потом спросила, откуда он. Оказалось, из Нью-Йорка.

– О, – произнесла я, пытаясь извлечь максимум информации из того факта, что сижу напротив человека, который выглядит как дедуля из Вегаса. – А как же вы попали на Западное побережье?

– Самолетом! – ответил он, едва сдерживая довольную ухмылку, будто первый придумал эту хохму.

Я вяло улыбнулась. Пауза затягивалась.

– Вообще-то это очень долгая история, – продолжил он, хотя у нас было экспресс-свидание.

Простенького «мне нравится здешний климат», или «я уезжал отсюда учиться в колледже», или «представилась возможность работы» было бы достаточно. Вместо этого он поведал мне о том, что не ладит со своей семьей, поэтому переехал от них подальше; что он не смог дописать свою докторскую, потому что у его куратора случился сердечный приступ; что он попытался перевестись в другой университет, но не смог; что он съехался с одной женщиной, на которой думал жениться, но потом она бросила его ради другого; что в конце концов он стал работать через контрактное агентство и как с этим ничего не вышло, потому что… Дзынь! Слава богу, прозвенел колокольчик, и ему пора было перемещаться за следующий столик.

Мужчину № 2 звали Полом. Пол был еще одним «дедулей» (редеющие седые волосы, морщинистый индюшачий подбородок). На вопрос о профессии он заявил, что у него «переходный период». Я поинтересовалась: переходный – от чего к чему. Он был учителем и любил свою работу, но терпеть не мог подковерных интриг, так что теперь он много играет в гольф. Он очень хотел бы переехать из своей съемной тесной однокомнатной квартирки, но поскольку теперь не работает, то не может позволить себе двухкомнатную. Он хотел поменять профессию, но это трудно, когда тебе 55, потому что наниматели в наши дни приветствуют только «молодежь». На середине его тирады о директоре школы я услышала благословенное «дзынь». За столик уселся следующий мужчина.

Его звали Сэнди, симпатичный и самый молодой из присутствующих мужчин – лет 45.

– Все меня спрашивают: Сэнди – это уменьшительное от какого имени, – произнес он в ту же секунду, как поймал мой взгляд, хотя я ничего такого не спрашивала. – Это сокращение от Сэнфорда. Ну, знаете, как у Сэнди Кауфакса. У бейсболиста. Его звали и Сэнфордом тоже. Сэнфорд Кауфакс.

Он с гордостью улыбнулся. Сэнди оказался ветераном экспресс-свиданий. Он сообщил мне, что ходит на них уже много лет. Выдал кучу анекдотов, которые звучали так, будто он рассказывал их все эти годы. Он делал ужасные грамматические ошибки и всякий раз, сделав ошибку, спрашивал меня, как правильно произносится это слово – «ну, вы понимаете, вы ж писательница и все такое». Он был довольно мил – на мальчишеский манер, – но контакт у нас был примерно как у масла с водой, и после пяти минут его шуточек я уже жаждала услышать «дзынь».

Мужчина № 4 представился как Роджер. Он был красив, как бывают красивы стареющие мужчины вроде Билла Клинтона. После недолгой светской болтовни Роджер упомянул, что переехал в Лос-Анджелес в 1973 году.

– Помните, перебои с газом и жуткие длинные очереди? – спросил он.

Мне тогда было шесть лет, хотела я ответить, но вместо этого игриво улыбнулась и спросила, чем он зарабатывает на жизнь. У него было собственное кадровое агентство, но дела шли неважно. Он задал ответный вопрос, и я ответила, что я писательница.

Роджер перегнулся через стол:

– Вам нужна работа?

Я подумала, что он шутит, поэтому ответила ему в тон:

– В настоящее время нет, но я дам вам знать, если что-то изменится. Может, вы сумеете мне помочь.

Шутка до него не дошла.

– Не следует ждать, пока у вас не будет никакой работы, чтобы начинать что-то подыскивать! Надо ковать железо, пока горячо.

– Спасибо, – отозвалась я, посмеиваясь. – Я это учту.

– Писатели так беззаботно к этому относятся! – продолжал он. – Вот чем вы занимаетесь целый день – слоняетесь по дому в пижаме?

– Э-э… не сказала бы, – протянула я.

– Опра?

– Простите – что? – не поняла я.

– Ну, смотрите каждый день Опру^[4]? Все писатели, с которыми я работаю, они вообще ни черта не делают.

Прозвенел колокольчик. Роджер сунул мне свою визитку.

– Нет, правда, я могу вам помочь, – сказал он, переходя к следующему столику.