Уроки Икара. Как высоко вы можете взлететь? - Сет Годин Страница 15

Вот одна подлинная история. Сара обожает музыкальный театр. Ей нравится выступать, ей по душе энергия, которая наполняет ее, когда она находится на сцене, сам этот момент, чувство единения с труппой в процессе выступления.

И тем не менее…

И тем не менее Сара тратит 98 процентов своего времени не на выступления, а на попытки устроиться так, чтобы ее куда-то «отобрали». Она ездит на кастинги, посылает снимки, следит за всеми объявлениями. А потом переживает, получая отказы, оказывается вовлеченной в тягостные ссоры, видит, с каким пренебрежением относятся к ее профессиональным навыкам.

Все, что ей нужно, – это выступать перед зрителями. Но перед какой же аудиторией ей приходится «выступать»? Это критики, дирекция театра и прочие начальствующие лица. Вот что представляет собой музыкальный театр. Его вершина находится в Сити Сентер и на Бродвее, и, если бы Саре повезло, Бен Брантли из «Times» был бы там, Барышников был бы там, обозревателям понравилось бы ее шоу и, возможно, ее имя упомянули бы в этой газете. И ей ничего не остается, кроме как пробовать сделать это снова и снова.

Это мечта ее агента, мечта агентства кастинга, мечта директора, мечта владельца театра и мечта продюсера. Это мечта тех, кто хочет поставить на сцене следующий спектакль. А профессионалы дадут свое согласие и сделают выбор.

Но подождите. Главную радость Сара получает от танца. Она любит движение, которое создает поток энергии.

Давайте теперь попробуем отбросить весь этот мусор, накопившийся за прошедшую эпоху, весь этот «крафт», горы которого заслоняют окна и двери. И что же мы увидим? Фактически нет необходимости ни в одной из этих унизительных «работ», которые она вынуждена выполнять, чтобы ее заметили. А что, если она просто-напросто выбрала для выступлений не ту аудиторию? А что, если она последует совету Бэнкси [1]и перенесет свое искусство на улицу, будет выступать в школьных классах, или в тюрьмах, или перед какой-нибудь другой малочисленной аудиторией?

Кто решил, что представление где-то за пределами официально установленной сцены и для какой-то другой аудитории уже нельзя считать настоящим танцем, что оно не может быть подлинным творчеством и приносить людям радость, в общем, не является чем-то настоящим? Неужели Сара не может сама выбирать себя?

Это решили люди, которым дано право выбирать. Если бы Сара выбирала себя сама, создавая свое собственное искусство на своих собственных условиях, случились бы две вещи.

Она высвободила бы свою способность оказывать влияние, отбросила бы все отговорки, которые не давали ей порвать с нынешним местом работы и отдать все силы творчеству. И она смогла бы продемонстрировать себя, поскольку теперь это ее решение (а не какого-то там директора по кастингу) – выступать на сцене. Это ее репертуар, а не репертуар драматурга. А главное в том, что теперь свою аудиторию она может выбирать сама, а не кто-то из официальных, авторитетных лиц.

Заря революции в области связи открыла двери для такого рода выбора. Сегодня, спустя всего несколько лет после того, как эта революция началась, она требует от нас сделать выбор.