Brainiac. Удивительные приключения в мире интеллектуальных игр - Кен Дженнингс Страница 15

Кроме того, вы превратите Кубок по викторинам в странное, герметичное состязание, где игроки достаточно компетентно отвечают на вопросы про книги, которых они никогда не читали, про картины, которых не видели, и науки, которых не изучали, только потому, что они уже раньше слышали похожие вопросы. «Речь идет о „Славянских танцах“? О, это всегда Дворжак. Отвечайте: „Дворжак“». При этом самого Дворжака, несмотря на то что он изумительный композитор, за пределами игрового зала могло бы с тем же успехом вообще не существовать. Он лишь элемент, кластер знания, который необходимо иметь в голове для успешной игры; примерно как шахматные дебюты для шахматистов или слова, начинающиеся на «ш» или «щ», для игроков в скребл.

«Ты читал „Последние капли вина“?» — спросил меня Роб Хентцель за день до моей поездки в Карлтон. Роб — президент NAQT. Он проводит свыше 2,5 тысячи часов в год, сочиняя вопросы и организуя чемпионаты по викторинам за символическое вознаграждение. Мы сидим в гостиной его дома в Миннеаполисе, где он живет со своей женой Эмили, в прошлом звезды команды Карлтона по викторинам. На самом деле, «духовным отцом», обвенчавшим их год назад, был Эрик Хиллеманн, купивший мандат на проведение таинства за $5 в интернете. Между нами над камином висела заключенная в рамку пергаментная карта, контуры которой показались мне незнакомыми. Роб объяснил, что это карта мира, по которой он водит свой модуль в игре Dungeons & Dragons.

Я признался, что не читал «Последние капли вина», хотя и знаю — из какого-то вопроса, само собой, — что это исторический роман времен Древней Греции, написанный южноафриканкой Мэри Рено.

«Там есть момент, когда герои посещают Олимпийские игры или, может быть, Истмийские игры. Не помню точно. Но они обсуждают то, как люди, побеждающие в беговых дисциплинах, становятся одними большими ногами. Выше ног у них нет никакой силы. Они не солдаты. Все, что у них есть, — эти огромные ноги, благодаря которым они способны бежать так быстро. И они все одинаковые».

«Но ведь это издевательство над самой идеей Олимпизма! Ее смысл заключался совсем в другом! Игры задумывались для хорошо сложенных, гармонично развитых граждан-солдат, которые, ко всему прочему, могли быстро бегать».

«Похожие мысли возникают у меня в отношении Кубка по викторинам. Он задумывался для хорошо сложенных, гармонично развитых граждан, которые, ко всему прочему, обладают большим багажом знаний. А в результате превратился в забаву для тех, кто посвящает себя изучению обязательного списка реалий, которые могут встретиться только в играх и никогда не пригодятся в обычной беседе».

Конечно, в этом есть доля преувеличения. Практически любой ветеран викторин с радостью расскажет вам, как сильно изменил его жизнь кругозор, сформированный благодаря участию в игре. Именно постоянные требования знания творчества Джейн Остин впервые побудили моего друга Роба прочитать ее произведения — теперь она его любимая писательница. Сабаш Маддипоти, уникум из Университета Чикаго, чьи 11 вопросов, взятых за игру в чемпионате NAQT 2003 года, можно сравнить со 100-очковым рекордом Уилта Чемберлена в НБА, поделился со мной, что благодаря викторинам открыл в себе страсть к искусству Ренессанса. Крейг Баркер, бывший игрок команды по викторинам Мичиганского университета и чемпион студенческой Jeopardy! использует исторические анекдоты, почерпнутые из вопросов, чтобы освежить атмосферу уроков истории, которые он ведет в родной Ливонии.

Эрик, фанат рок-н-ролла, благодаря вопросам Кубка по классической музыке изменил старому увлечению с сонатами Бетховена. «Моя коллекция музыки теперь наполовину состоит из классики», — признаётся он. Но главное, ему доставляет удовольствие иметь хотя бы примерное представление обо всем на свете. «Мне не нравится слышать что-то и понятия не иметь о том, что бы это значило, — говорит он. — Я хочу понимать все шутки в сериале „Девочки Гилмор“».

По словам Эрика, костяк знаний, почерпнутых из викторин, помогает ему гораздо легче усваивать любого рода новую информацию. «Как будто твой мозг — это сеть, в которую ты пытаешься поймать всю проносящуюся мимо тебя информацию. Чем больше фактов ты знаешь, тем уже становятся ячейки сети и тем проще удерживать новые сведения, которые ты хочешь запомнить». Пожалуй, я с ним согласен. Из собственного опыта с книгой «Как попасть в Jeopardy! …и победить!» я знаю, насколько тяжко специально сидеть и запоминать список фактов, скажем, про оперу, если вы, как и я, абсолютно ничего до этого про оперу не знали. Зато если вы уже знаете несколько небольших фактоидов из оперной тривии (Паваротти, увертюра к «Вильгельму Теллю», мультик «Убей кроликов», в котором Багз Банни бегает под «Полет валькирий»), новая информация пристанет к нейронам вашего мозга, как банный лист.

Знания, полученные в Кубке по викторинам, могут, кроме того, оказаться полезными их носителям и на другой арене — в игровых телевизионных шоу. Редко можно слышать подобные признания в Jeopardy! или «Кто хочет стать миллионером», но многие из самых ярких их победителей имели за плечами немалый опыт тривии в школьных и университетских соревнованиях по викторинам. Одним из обстоятельств, возродивших мою детскую мечту попасть в Jeopardy! было почти еженедельное мелькание в телевизионных играх лиц, знакомых мне по викторинным кубковым играм. Одни давали ответы в форме вопросов, другие хотели стать миллионерами, третьи пытались выиграть деньги Бена Штайна [32].

Звонок другу Эрику Хиллеманну в «Миллионере» делали пятеро игроков из Кубка по викторинам, включая Кевина Олмстеда, тренера команды викторинистов из Мичиганского университета, который выиграл рекордные для игры «Кто хочет стать миллионером» $2,18 млн в апреле 2001 года. Если бы не Эрик, Кевин, скорее всего, слетел бы на вопросе ценой $250 000 о том, кто был соавтором книги «Теперь восхвалим славных мужей и отцов нашего рода» вместе с Уокером Эвансом [33]. Я помню внезапное осознание того, что все 15 вопросов, которые Кевин одолел на пути к своему триумфу и которые должны были казаться обычным телезрителям верхом эрудиции, требовали канонического викторинного знания. Столица Новой Шотландии [34], длина окружности земного шара [35], изобретатель вертолета [36]— все эти вещи Кевин наверняка слышал много раз во время соревнований по викторинам. Уверен, что я был далеко не единственным игроком в викторины, который начал дозваниваться в «Кто хочет стать миллионером» и искать расписание отборов Jeopardy! после того дня, когда Кевин Олмстед превратился в мультимиллионера.

Такое совпадение в знаниях объясняет, почему Кубок по викторинам стал де-факто фарм-клубом для больших телевизионных игровых шоу. После ответов на вопросы по квантовой механике и малагасийским космологическим мифам самая зубодробительная тривия Jeopardy! и «Миллионера» выглядит просто. Помню, как во время прохождения письменного отбора в Jeopardy! поймал себя на мысли, что в Кубке по викторинам вопрос по любому из 50 представленных здесь фактов был бы сконструирован гораздо более заумно и запутанно. Я чувствовал себя, как бегун, который тренировался в высокогорном Мехико и привел свои легкие в такую великолепную форму, что забеги на обычной высоте кажутся ему просто семечками.