Средство от усталости - Андрей Курпатов Страница 14

Люк де Клапье Вовенарг

Парадоксальная фаза! В каблуке, дорогие мои, равно как и впотерянном или украденном кошельке со ста рублями, в появлении новой морщины, вдвойке, которую принес ребенок, даже в грубом слове, которое вырвалось у мужаили в претензии, прозвучавшей из уст жены – нет и не может быть ничеготрагического, непоправимого, ужасного. Это не катастрофа! Это – мелочь! Ерунда!Каблуки чинятся, потерянные кошельки покупаются, морщины – тоже решаемыйвопрос, двойка в дневнике ребенка – не конец света, а в горячности семейногоконфликта можно все что угодно сморозить. Короче говоря, вещи неприятные, но,право, абсолютно не заслуживающие слез, чувства отчаяния и ощущения – «жизнькончилась». Впрочем, именно на этих мелочах человек, оказавшийся на второйстадии своей неврастении, и прокалывается, демонстрирует, так сказать, признак.А если есть признаки болезни, значит, есть и болезнь, которую надо лечить, нооб этом чуть позже.

Если же мы рассматриваем вопрос с физиологической точкизрения, то здесь картина выглядит следующим образом: мозг человека истощенчрезмерными нагрузками (эти нагрузки – масса скопившихся дел и простопереживания, ничего больше!), нервные клетки не успевают восстановиться завремя предоставляемого им отдыха (например, сна, тем более что сон к этомувремени, как правило, уже нарушен [8] – в мозгу кипение, как тутзаснешь?), а потому большие дела просто проходят мимо незамеченными, амаленькие проблемы воспринимаются как катастрофа.

Мозг теряет свою былую форму – сбои в его работе приводят кнеупорядоченности, какой-то странной, необъяснимой, на первый взгляд,сбивчивости. Он уже не защищает человека от посторонних и лишних раздражителей,как это происходит в норме, напротив, он именно их теперь и замечает; а вот насерьезные вещи мозг уже не способен сподобиться. Поэтому человек в такойситуации может, например, сильно раздражаться, когда, как ему кажется, кто-тосильно шумит, а вот на известие о серьезном увеличении нагрузок по работе онуже не откликается.

На заметку

Главные симптомы неврастении, которые можно выделить на этом– втором – этапе: это своего рода небрежность в отношении многих серьезных дели проблем (мы решаем их абы как, не вникаем в суть дела, перекладываемответственность на других и вообще плохо понимаем, что от нас самих требуется);с другой стороны, это странные, спонтанные, избыточные, очень эмоциональныереакции на самые, казалось бы, незначительные негативные события.

В третьей фазе неврастении – ультрапарадоксальной – мычувствуем себя абсолютно выжатыми. Мы, впрочем, часто чувствуем себя выжатыми,но это вовсе не значит, что каждый раз в таком случае мы имеем дело с последнейи самой тяжелой стадией развития неврастении. Нет, конечно. Здесь ощущениевыжатости весьма специфическое, это не просто «выжатый лимон», это еще и«лопнувший шарик», а также «перегоревшая лампочка». Надеюсь, что эти сравнениякак-то прояснят суть дела.

Человек, страдающей неврастенией в ее крайней форме,дошедший до ультрапарадоксальной ее фазы, представляет собой не человека уже, апредмет. Он не ходит, он переставляет себя с места на место. Когда его о чем-тоспрашивают, он не думает, он делает вид, что участвует в разговоре. В егоголове, как кажется, уже ничего не происходит – некий вакуум. Ему трудноудержать мысль, трудно понять, что творится вокруг, он находится в своеобразнойпрострации. Забывчивость, рассеянность, тугодумие – вот характеристики этойситуации.

И это не простая забывчивость, не простая рассеянность,какая иногда случается, например, у талантливых субъектов, бесконечнопогруженных в свое творчество. Здесь места творчеству и подобной погруженностинет. Человек страдает от невыносимой тяжести, у него ощущение, словно бы егопридавила какая-то огромная, необъятная сила. Впрочем, эта тяжесть тоже бываетдвух видов: иногда она лежит на душе – и тогда перед нами уже не неврастения, адепрессия, в случае же неврастении – это просто «тяжесть», она локализуется вголове. Данное объяснение, вероятно, трудно вообразить, но тот, кого это должноинтересовать, я уверен, поймет. Самоощущение себя в депрессии и в неврастенииотличается: в депрессии главный лейтмотив – обреченность, в неврастении –остановка, поломка, паралич.

Человеку в ультрапарадоксальной фазе неврастении трудно,невыносимо трудно соображать, на что-то откликаться. Ее специфика – в состояниипассивности, вялости. Человек словно бы заснул и спит с открытыми глазами. Чтобы ни происходило вокруг, он не способен на это среагировать. Внутри него,кажется, еще живет какая-то жизнь, но так медленно, так скупо, что и назвать-тоэто жизнью как-то язык не поворачивается.

Дальше, впрочем, возможен исход в депрессию. Неврастения идепрессия, чего мы коснемся особо, разные заболевания. Не скажу, что какое-тоиз них лучше, а какое-то хуже, но если неврастения переходит в депрессию – этодействительно проблема, а потому доводить до нее крайне нежелательно. Впрочем,для того, чтобы депрессия вошла в правообладание человеком, необходимо, чтобыон (этот человек), во-первых, испытывал серьезную тревогу, сильное внутреннеенапряжение, а во-вторых, поддался депрессивным мыслям о том, что «все плохо»,что «будущего нет», что «жизнь не стоит того, чтобы жить» и т. п.

Бездеятельность иногда приводит к катастрофическойбезрезультатности.

Станислав Ежи Лец

К счастью, в неврастении депрессивные мысли поражают невсех, а потому выход из нее оказывается проще, чем в случае присоединениядепрессии. Но, конечно, заставить себя найти такой выход непросто. И дело дажене в том, что он где-то слишком усердно запрятан (как мы узнаем в дальнейшем,это не так), но и для его поиска, и для его использования необходимы силы, авот с силами у человека в такой ситуации проблемы.

На заметку

Главные симптомы неврастении, которые можно выделить на этом– третьем – этапе: это общая пассивность, ощущение какой-то необъяснимойтяжести (все приходится делать через силу), выраженной слабости и отсутствиеспособности реагировать на происходящее. Кажется, что даже если сейчас небоупадет на землю, это не произведет на человека, находящегося в подобномсостоянии, никакого эффекта. Он так и останется сидеть в своем «невозмутимомспокойствии», хотя, конечно, о спокойствии тут говорить трудно, тут скорееследует говорить о «перегорании».