Рождение бабушки. Когда дочка становится мамой - Анат Гарари Страница 14

Элла шла по аллее не спеша, будто прогуливаясь, наперекор назойливому голосу, который нашептывал ей, что, если она продолжит в том же темпе, то непременно опоздает и что куда лучше прийти первой, чем оказаться мишенью для одновременно нацеленных на тебя восьми пар глаз. Уже в который раз она думала о том, что, может, ей вообще незачем туда идти; что надо было, как она это делала не раз, не противоречить себе и остаться дома; но тут же вспоминала взгляд Маргалит, с которой ей очень хотелось встретиться вновь, и Рут, Анну, и Орну, и, конечно, Клодин. Мики – нет, она ее вроде как боится. А Тову? Она еще точно не решила. И с Нири ей тоже хочется встретиться. Удивительно, несмотря на то, что по возрасту Нири ближе к Эйнав, Элла не всегда могла определить, кто из них старше: иногда ей казалось, что Нири – мать, а она, Элла, чувствует себя рядом с ней как дочь. От этих мыслей ей стало как-то веселее. А иногда – совсем наоборот: она – дочь, а я волнуюсь за нее, пытаюсь угадать, что она чувствует; мне важно, чтобы она была довольна, чтобы все у нее было хорошо.

Элла подошла к зданию, опять поднялась по лестнице и вошла в уже знакомую комнату. «Ну вот, успела как раз вовремя, – подумала она, – все уже в сборе, но встреча еще не началась».

Нири уже сидит, и матери потихоньку рассаживаются по местам. Элла садится там же, где сидела в прошлый раз: между Клодин и Орной. Рут, одетая опять во все белое, и Анна в сером спортивном костюме и кроссовках, оживленно беседуя, продвигаются к своим стульям. Сев, Рут обращается к Нири:

– Я как раз рассказала Анне, что вчера наш приятель сказал моему мужу: «А ведь ты спишь с бабушкой», на что Ицик, мой муж, ему ответил: «Нет, я сплю со студенткой»…

Рут заливается довольным смехом, вызывая улыбки у окружающих.

Мики выключает свой серебристый телефон, небрежно кидает его в сумку и спрашивает:

– Что именно вы изучаете?

– Альтернативные методы психотерапии, – отвечает Рут, машинально потирая большой зеленый камень на кольце, – и делаю это с огромным удовольствием. Во-первых, то, что я приезжаю раз в неделю из Иерусалима в Тель-Авив. Я уж заодно использую этот день, чтобы погулять по городу, обязательно встретиться с подругами, ну а теперь еще и наша группа. Кроме того, я самая старшая в классе, все там в возрасте моих детей. Я возвращаюсь на тридцать лет назад, разве это не кайф?! Если вы меня спросите, что меня больше радует – то, что я студентка, или то, что я бабушка – честное слово, я не знаю, что вам ответить. И к тому и к другому мне тяжело привыкнуть. Хотя учеба для меня – дело более знакомое: начав однажды, я уже больше не прекращала; все время были какие-то курсы, семинары. Но вот бабушка? Я?

Рут, улыбаясь, качает головой и разводит руками.

– Вы прямо читаете мои мысли! – присоединяется к ней Това, выпрямляясь на стуле и приглаживая за ухом непослушную прядку волос. – Я абсолютно не вижу себя бабушкой, это не укладывается у меня в голове. У меня такое чувство, будто я сама только недавно родила!

– Это действительно непостижимо, – энергично кивая головой, соглашается с ней Рут. – Прошло уже три месяца, как родился Гайчик, а мне все еще странно, что я – бабушка. Мне не совсем понятно, как это объяснить; ведь вот я сделала мою маму бабушкой, когда ей было сорок три, а мне уже пятьдесят семь, вроде вполне нормальный возраст, не так ли? И все равно мне тяжело с этим свыкнуться. Может, потому, что я полна сил и планов и у меня масса дел…

Она замолкает и переводит взгляд на Клодин.

– Как у вас дела? Как вы себя чувствуете?

– Я, слава богу, в полном порядке, – отвечает ей Клодин, широко улыбаясь, – успокоилась. Не знаю, что это напало на меня в прошлый раз, как будто навалилось все разом. Это бывает.

Наступает короткая пауза, во время которой женщины, словно заново здороваясь, обмениваются взглядами и улыбками.

Элла поднимает глаза на Маргалит, и та замечает, обращаясь ко всей группе:

– Как мы сегодня быстро начали.

– Да, – отвечает Нири, – вам даже не понадобилась моя помощь, чтобы начать встречу. Ваше состояние сегодня напоминает мне реку перед половодьем: если не открыть вовремя шлюзы, она выйдет из берегов и затопит всю округу. У меня такое впечатление, что вы уже определили и тему, которой мы коснемся сегодня, – это ваше отношение к новой графе, появившейся в вашем титульном списке.

В комнате вновь воцарилась тишина – никто не спешит быть первой – но на этот раз она не давит. Волнение, которое испытывала Элла в течение всего дня, думая о группе, исчезло без следа; она абсолютно спокойна.

– Интересно, – вступает Маргалит, – как раз на этой неделе я думала о том же, о чем только что рассказала Рут. Несколько месяцев тому назад у меня на работе я записалась на короткий семинар под названием «Этапы в нашей жизни»; записалась и – забыла. Он состоялся на этой неделе; если бы моя подруга мне не напомнила, я бы его пропустила. Так что получается, что на этой неделе я участвую в двух похожих группах. Маргалит привычным жестом поправляет шляпку.

– Ведущая группы попросила каждого участника рассказать об одном событии, которое резко изменило его жизнь. И я не могла выбрать между тем днем, когда я осиротела, и «днем рождения бабушки» – как я называю мое последнее превращение – двумя событиями, казалось бы, несравнимыми. В обоих, на мой взгляд, есть парадокс. С одной стороны, эти перемены очень резкие и происходят мгновенно, с другой – они тянутся долгое время. Моя мама внезапно скончалась два года назад, а моему внуку чуть больше месяца, но в обоих случаях я все еще в процессе привыкания, перехода из одного состояния в другое. Поэтому я не могу сказать, которое из них потрясло меня больше; ни с одним из них я еще окончательно не свыклась.

– Я тоже это пережила, – еле слышно произносит Элла, слегка откашлявшись.

– Я потеряла родителей уже давно. Моя мама умерла, когда мне было тринадцать, а папа – двадцать четыре. И вот сейчас – я вдруг бабушка. Мне потребовалось много времени, чтобы свыкнуться с тем, что я сирота, но к мысли, что я бабушка, я привыкла чик-чак.

Элла замолкает на миг, прежде чем продолжает с полуулыбкой:

– Иногда я подхожу к зеркалу и сама к себе обращаюсь: «Баба, бабуля…»

В комнате раздается смех; Элла продолжает улыбаться, машинально перебирая бахрому все той же зеленоватой шали.

Това ободряюще смотрит на нее, понимая, как тяжело она переносит всеобщее внимание.

– Мои родители еще по-прежнему со мной, – говорит она, обращаясь к Элле. – Правда, папа уже нуждается в постоянном уходе, но мама еще полна сил. Она необыкновенная женщина, моя мама… Всю свою жизнь, еще совсем маленькой, я думала о том дне, когда их не станет. Я готовлю себя к этому уже долгие годы, то есть думаю об этом, боюсь этого. И с годами это происходит со всеми вокруг меня, но не со мной…